Фалеса и Анаксимандра, ученик египтян, халдеев и брахманов, астроном, математик Пифагор (580–500 гг. до н. э.) и заявил, благодаря числу. Космос – это упорядоченное мироздание, некая математическая гармония. Мировая душа, пастырь мира, космически божественна, но не стихийна – это число чисел, выразимое числовой пропорцией. Благодаря математическим формулам все и происходит. Пифагорейская школа имела много запретов и странностей, но просуществовала 200 лет под символом пятиконечной звезды, охраняющей знания ради добра.
Парменид (515–445 гг. до н. э.) создал свою концепцию – элейскую школу, и заявил о существовании единого бога (действие происходило в эпоху тотального политеизма!), который властвует всем, но неподвластен никому. Бог сросся со всем. Бог – первопричина всего – не похож на человека и приводит вещи в движение силой своего ума, он морально совершенен, а внешне сравним со светящимся шаром.
Только подумайте: каждый человек был создан человеком, а тот другим и т. д. Значит, не может быть первого человека или даже происхождения вида человека. Концепция бесконечного регресса и первичного источника уводит нас в никуда вопросом о его причине. Какая польза (кроме крепкого сна) в том, что наши познавательные возможности ограничены?
Софисты
Середина V века до н. э.
Софисты – поначалу само слово безобидно указывало на мудрых и знающих людей, умеющих побеждать противников в спорах и тяжбах. Но в Греции, переходящей от рабовладельческой демократии к тирании, умение говорить на народных собраниях и судах стало не только важно, но и выгодно. В соответствии с законом природы выживает сильнейший предлагался вариант внушения веры в справедливое и несправедливое. Так появились платные учителя ораторского искусства и манипуляторы, умеющие ловко выходить из спорных ситуаций – философы-софисты.
Все ли суждения истинны?
– Что ты не терял, то имеешь. Рога ты не терял. Значит, у тебя рога.
– Моя фраза ложна. Если я сам признаю это, значит я правдив?
Это софист Эвбулид (IV в. до н. э.), применяя способ построения ложного умозаключения маскирует двусмысленность большей посылки.
А вот Протагор (ок. 490–420 гг. до н. э.):
– О всяком предмете можно сказать двояко и противоположным образом. Если все вещи меняются и переходят в противоположные, то относительно каждой вещи могут существовать разные мнения. Когда дует ветер, одному холодно, другому нет. Мы, следовательно, не можем сказать об этом ветре, что он на самом деле холоден или нет.
– И о богах я не могу знать ни того, что они существуют, ни того, что их нет, ни того, каковы они по виду. Ибо многое препятствует знать это: и неясность вопроса, и краткость человеческой жизни.
С коммерческой целью допускал такой же релятивизм и Горгий (480–360 гг. до н. э.), установивший на свои гонорары массивный золотой бюст, изображавший его самого в Дельфийском храме.
– Все суждения о существовании природы ложны. Потому что ничего не существует