тарелки. Бежать. Сам заварил эту историю, пусть сам и разбирается, антикастрат чертов!
Как мне ни противно снова видеть мозги и член в банке, но поговорить придется, поэтому я встал, поискал свои брюк, но в комнате стояла только кровать и пустая тумбочка. Осторожно сунулся в коридор, подтянул синие труселя, далеко не первой свежести – последний раз я их менял еще дома. Повернул из спальни в сторону “рубки”, по памяти.
Насколько я помнил, проем в рубку находился метрах в пяти, но сейчас я топал по коридору уже минут десять, иногда немного поворачивая направо и налево, от всегда видел только на десять метров вперед – и ни поворота, ни какого-либо намека на дверь.
– Миляха! Миляха-а-а! – мой крик гулким эхом улетел вперед, и тут же вернулся мне в спину. Коридор вокруг заскрипел и справа от меня возник дверной проем. За ним – та самая огромная пустая комната, по стенам которой бегали разноцветные огни.
– Чего тебе? – раздалось от дальней стены.
Миляха. Живой кулер с двумя сортами компота. Вам, дорогой, из какого краника?
Студент ехал вдоль стен и каким-то манипулятором, более всего был похожим на вантуз, который облепили фольгой и приклеили щетки и зубочистки, водил по мерцающим пятнам.
– Миляха, почему мне не сказали, что у вас нет слова “нет”?
– А кто знал, что у вас так? – грустно ответил инопланетянин.
Я скрипнул зубами. Просто сразу прочитай ты записку, все уже бы пошло по-другому…
Уровень раздолбайства Миляхи приводил меня в ужас. Погиб город, погиб напарник..! Я в зоне риска…
– Что еще мне нужно знать о вас… о тебе, чтоб не умереть в ближайшие полчаса?
– Пока ты лежал в отключке, я сравнил твою и мою культуру. – проскрипел инопланетянин. – Помимо отрицания, у вас еще две дурацкие вещи, над которыми у нас бы только посмеялись.
– Миляха, давай покороче?
– Если покороче, то у нас всегда говорят только правду и всегда делают то, о чем договорились.
И он меня обвинял в примитивности… Однако, Миляха мне никогда не соврет – а это уже многое упрощает.
– Тогда скажи мне правду – Краа вчера реально умер?
Стена слева замигала и в центре нее появился крупный экран – словно здоровенная плазма, встроенная в комнату. Камера словно снимала все происходящее рядом с кораблем. Красная площадь, Кремль, Храм. Тонкая хрупкая фигура Краа и черные фигуры ОМОН-а позади. Повторилось то, что я помнил и так: выстрел, очереди – доброго дипломата-историка разорвали на куски.
– Реальнее некуда. – мрачно отозвался инопланетянин, надавливая на очередной огонек на стене – из красного он сменил цвет на синий. – Вот только почему вчера?. Три дня назад…
– Три дня?! Ничего не помню… – никогда не отключался настолько. Максимум на пять часов, еще в десятом классе, когда хулиганы довели меня до слез, а потом, когда я наконец убежал и попал домой, позвонили мне с незнакомого номера и почти довели до нервного срыва. Спасибо мозгу, который “изъял” меня из жизни, оборвав гнилой, ломающий психику