съездить отчиму по морде, понимая, что тогда перейдет очень серьезную морально-этическую линию, грань, за которой начинается уже совсем другая жизнь, такая, какой он жить еще не готов.
Сидя на лавочке, Рома прокрутил все это в голове несколько раз и с сожалением признал тот факт, что переезд к отцу может стать еще большим разочарованием, чем наполненная ежедневными стычками жизнь здесь. Но внезапно в голову пришла свежая, весьма интересная и открывающая новые перспективы мысль.
Надо не просто уехать к отцу – надо уехать так, чтобы эти не хотели вернуть его обратно!
«Если бы я сейчас поговорил с отцом и рассказал о своих намерениях, – подумал Рома, после того как эйфория от удачной придумки улеглась и он снова обрел способность соображать, – об этом узнали бы и мама, и отчим. Отец обязательно поговорил бы с мамой. А мама с этим. И они оба приложат максимум усилий, чтобы помешать мне переехать… Потому что мама слишком беспокоится за мое поступление в институт, отчим ее обязательно поддержит, и мама запретит отцу принять меня на жительство… да, да, все именно так и случится…».
И вот тогда-то ему точно некуда будет деваться. Краснодарские бабушка с дедушкой не в счет.
Значит, не так уж и плохо, что они с отцом сейчас не смогли поговорить. Да что уж тут стесняться – просто отлично, что они не побеседовали.
Окрыленный грядущими перспективами, он вернулся домой и в приятном одиночестве пообедал. Потом закрылся у себя в комнате и до вечера обдумывал детали своего плана, а потом, пока не зарябило в глазах, резался в F1 2012 – самую любимую из всех имеющихся у него игр. На следующее утро едва не проспал школу, ушел без завтрака и, пока учителя ставили двойки за невыполненные домашние задания, Рома продолжал оттачивать детали своего плана, надеясь, что даже не зависящие от него обстоятельства, также сложатся в его пользу.
Так все и случилось. А на шишку – наплевать.
Метрах в пятидесяти, прямо в центре станции, Рома заметил трех сотрудников полиции. Это плохо. Если его заметят – в мокрых, испачканных бурыми пятнами крови джинсах, с натянутым на голову капюшоном и набитой вещами спортивной сумкой через плечо, запросто могут подойти и поинтересоваться: «Кто и откуда?», а затем они увидят разбитый нос и начнутся более конкретные вопросы: «Куда едешь, зачем, сколько лет, почему так поздно не дома, что с лицом?»
Что он им расскажет? «Меня зовут Рома Лапин, мне шестнадцать, и я еду в центр города погулять…«Так они ему и поверили. Нет, они его обязательно заберут к себе в комнатку и там очень быстро выяснят, кто он и где живет. И все, провал…
«А уж дома-то наверняка все давно известно…» – било в голове молотком, и он вдруг представил, как мама забирает его из полиции и он, стараясь не думать о том, что вскоре произойдет в квартире, едет в ее машине, глядя на дома и улицы, с которыми только что прощался. «В общем, если вся эта фигня сейчас обрушится на мою голову, – внезапно пришла совсем уж деструктивная мысль, – лучший вариант – броситься на рельсы