калачом у самых ног женщины. Теперь это была уже жена Торпа. Когда он вырисовался из мрака, она торжествующе посмотрела на него.
– Ты выиграла! – засмеялся он не без удовольствия. – Я мог бы поставить свой последний доллар за то, что он ни за что на свете не узнал бы твоего голоса среди массы других голосов. Но ты все-таки выиграла. Казан, дурак ты этакий, ведь я тебя проиграл!
Лицо его вдруг омрачилось, когда Изабелла нагнулась, чтобы взяться за конец цепи.
– Теперь он твой, Иза, – быстро добавил он, – но ты уж предоставь его мне, пока мы не узнаем его в точности. Дай мне цепь. Я все еще не доверяю ему. Ведь он все-таки волк. Я сам был свидетелем, как он в один момент откусил руку у индейца. Я сам лично видел, как он в один прием перегрыз горло другой собаке. Ведь он – выродок, не чистая собака, несмотря на то, что вцепился в меня, как герой, и вынес меня живьем. Я, однако, еще не могу положиться на него. Дай сюда цепь…
Не успел он еще и договорить, как послышалось рычание, как у дикого зверя, и Казан вскочил на ноги. Губы у него приподнялись и оскалили длинные клыки. Спина ощетинилась, и с внезапным криком предостережения Торп схватился за висевший у него сбоку револьвер.
Но Казан не обратил на него внимания. Другая фигура вдруг вышла из ночного мрака и стала тут же, в освещенном фонарями пространстве. Это был Мак-Криди, проводник Торпа и его жены на обратном пути Торпа к Красной реке, куда Торп возвращался на службу. Этот человек был строен, могуч и гладко выбрит. Его подбородок был почти совсем четырехугольный, что давало ему животное выражение. И когда он поглядывал на Изабеллу, то в глазах у него зажигался такой огонек, что Казан приходил прямо в исступление.
Ее белый с красным вязаный колпачок съехал у нее с головы и свешивался к самому плечу. Неверный отблеск от фонарей отражался теплым, золотистым светом у нее на волосах. Ее щеки пылали румянцем, и когда она вдруг увидела его, то в ее голубых, как васильки, глазах вдруг засверкали алмазы. Мак-Криди кивнул ей головой, и в ту же минуту ее рука опустилась на голову Казану. В первый момент собака не почувствовала на себе ее прикосновения. Она все еще ворчала на Мак-Криди, и ее угрожавшее рычание стало еще слышнее вырываться у нее из груди. Жена Торпа потянула за цепь.
– Замолчи, Казан, довольно! – скомандовала она.
При звуке ее голоса он успокоился.
– Ляг! – приказала она и снова положила ему на голову свободную руку.
Он повалился к ее ногам. Но его губы все еще оставались приподнятыми. Торп все время наблюдал за ним. Он изумлялся тому смертоносному яду, которым светились волчьи глаза Казана, и затем перевел свой взгляд на Мак-Криди. Рослый проводник в это время развернул кольца своей длинной плети. Странное выражение вдруг появилось у него на лице. Он уставился на Казана. Затем он вдруг перегнулся вперед, упершись обеими руками в коленки, и, казалось, на один или два момента забыл вовсе о том, что Изабелла Торп смотрела на него изумленными голубыми глазами.
– Вперед, Педро, лови! –