по всему организму. Собственно, у нее такой цвет из-за того, что железо окисляется кислородом. Грубо говоря, кровь не красная, а ржавая. Но ты, похоже, даже не знаешь, что такое организм и кислород. Но наверняка сможешь представить, что будет, если я порву тебе несколько артерий или раздавлю сердце.
Амис шмыгнул и зажмурился. Из-под плотно сжатых век покатились слезы цвета свежего вишневого сока.
– К тому же, я могу лопнуть сосуд на определенном участке мозга и превратить тебя в овощ. Будешь пускать слюни, ходить под себя, агукать, как младенец и не знать никаких забот. Вроде бы не мертв, но в то же время не совсем жив. А если отнять руки? Или ноги. Или парализовать по шею. Выбирай, что хочешь: твой поступок достоин щедрой награды.
– Л-лучше прикончи меня…
– Я только за, – говоря это, девушка продолжала с упоением читать. – Но легче от этого никому не станет. Да уж, такого от тебя не ожидала. Это уже не просто дерзость и хамство. Это – подлейшая из низостей. Я дала тебе работу, кров и достойное отношение, и чем мне отплатили? Нападением…
– Ты похитила меня… – прохрипел принц, чувствуя, как кровь начинает закипать. – Мучила. Твоя тварь только что пыталась утопить. И чего ты ждала? Что в зад тебя лобызать буду? Нет, солнце. Я свое слово держу. Поклялся убить – значит, убью. И в этом чертовом замке останется только один из нас.
– Хм… Когда я хотела сломать тебе палец или залить кипяток в рот, ты вел себя иначе. Похоже, ты из тех песиков, что начинают огрызаться, стоит лишь капельку ослабить поводок. Но при том творишь глупости не от страха или недалекого ума. Ты бросаешь мне вызов – осознанно и злонамеренно. Чтобы проверить, смогу ли я подчинить тебя прежде, чем твое упорство вынудит пойти на поблажки. И знаешь, что, мой милый? – ведьма с хлопком закрыла томик и повернулась к пленнику. – Мне бросают вызовы постоянно. И я, как видишь, до сих пор жива. Вот и догадайся, кто из нас двоих выйдет победителем.
– Даже если я не стерплю и сломаюсь – за меня отомстят. Это не сойдет тебе с рук, ведьма!
– Посмотрим. Наставник – десять плетей! Потом в шахту. И не кормить до тех пор, пока не упадет в голодный обморок.
Порка была скорее унизительной, нежели болезненной – все-таки плеть это далеко не кнут. Пока колдунья плескалась в бассейне, узника швырнули на освободившийся лежак, задрали рубаху, приспустили штаны и принялись охаживать по спине и ягодицам, словно нашкодившего холопа. И все же хлесткие удары казались куда менее неприятными, нежели омерзительное чувство беспомощности, когда чары полностью подчинили голубую кровь. Когда будто оказался на краю обрыва, стоя на одной ноге на остром камушке, и лишь чужая воля решала, толкнуть ли вниз или втянуть обратно.
После наказания ему позволили одеться и потащили в замок. И если левая галерея была ровной и опоясывала укрепление с трех сторон, то правая представляла собой пологий спуск, уходящий в недра горы. По проложенным сбоку рельсам самоходом двигались груженые рудой вагонетки, и среди бурого железа попадались