по 4 рубля 30 копеек в день. Сегодня ничего не ел. Ушёл рано на работу. Впереди квартплата. Она поднимется до 65 рублей. И дома лежит работа. Может быть, что-то получу за неё. Это поддержало бы нас.
Глава 5. Киев, Днепропетровск, Ростов-на-Дону, Москва, Байкал, Иркутск. Переписка с женой
Письмо Михаила жене Люсе
Ах, как давно это было, когда я писал тебе коротенькое письмо из Киева. Но настроение его не ушло, не пропало. И я пою ту песенку вновь!
Я в отдыхающем, как бы бездельном городе. Цветы, зелень бесконечных садов. Все вечера город дышит гуляньем по широким улицам, по обрывистому берегу над чудным Днепром! Я вливаюсь в толпу и двигаюсь точкой, любуюсь мерцанием звёзд и тысячью огней внизу, на воде и там за рекой. Я наслаждаюсь и пью Киев полно и радостно. Хожу по далёким окраинам.
Я всё скитаюсь и восторгаюсь от той смены обстановки, в которую попадаю.
Из Киева до Днепропетровска и дальше – Днепрострой. 600 километров по Днепру!
И всю дорогу пишу. Никогда так много не писал. Посылаю папе. Он любит, когда пишу ему! А тебе привезу поцелуй. Разве это хуже?
Ах, милая жёнушка! Я так один, так далёк от тебя. Вспомни ту песенку, которую я пел тебе, поцелуй дочку, скажи – это папа, который уехал далеко, далеко.
Ах, Люся! По ночам вижу тебя. Либо изменяешь мне, и я просыпаюсь со стоном, растравленный ревностью, долго не сплю и травлю себя ещё больше. Либо вижу тебя – всю готовую для меня, одетую в чёрное. Эти минуты я очень запомнил.
Всю свою утреннюю прогулку я шёл и одевал тебя в ленты, черные чулки и высокие туфли. Закрыв двери и окна, нежился с тобою весь вечер. Мы лежали, предавались любви и никуда не спешили.
Господи! Как хочется увидеть тебя и не для ласки, а просто – для родственного тепла. Может быть, холодно встретишь, как тогда? Но я всё-таки жду, что вновь приеду к тебе.
Молчишь. Мне это не нравится. Не должно быть так! Мы же с тобой хотим строить хорошую семью, а тут молчание, молчание.
Ещё один этап – Ростов-на-Дону. Что он даст мне?
И потом – Москва.
Как я живу? Хуже, чем хотелось бы. Хандрил, что-то вроде болезни. Круги под глазами, головные боли. Приходил домой, не знал, куда деваться. Дома – жара и визг трамвая! Еле ходил, работал и еле жил!
Потом возродился. Наводил порядок и даже играл и пел! Соседка Анна сказала: «Какая жизнь пошла! Все вечера поёт! Никто ему не мешает, не перечит. И он поёт, как никогда!»
А на работе тысяча обязанностей. Строится метро. Уйти бы в дальнейшем во Дворец Советов.
Разные мысли приходят после твоего письма. Одно ясно – ты переутомилась и не удовлетворена жизнью. Возможно, незаметно для себя подводишь итоги. Жизнь разбита – горькое признание. Ты истощена за последние годы. Но мне кажется, это пройдёт! Радость жизни будет! Причин страдать нет! Могу согласиться, что тебе было холодно, жёстко всю зиму и год. Но не верить мне, чего-то бояться. Зачем?
Человек жизнерадостный – доверчив, незлопамятен и терпим к людям. Даже моя мама, уже больная, всё же улыбалась жизни и мужу, когда он возвращался домой.