Ода палачам. Джордж Гордон Байрон

из рабства к богу вопиют!

      ***

      Эпитафия самому себе

      Природа, молодость и Бог хотели

      Чтоб мой огонь пылал в могучем теле;

      Врач Романелли, укрепив свой дух,

      Всех победил и мой  огонь потух.

      Оригинал

      My Epitaph

      Youth, Nature, and relenting Jove,

      To keep my Lamp in strongly strove;

      But Romanelli was so stout,

      He beat all three, and blew it out.

      ***

      Заплачешь ли

      Заплачешь ли, когда умру в ночи?

      Произнеси ещё раз это слово:

      Но если очень больно, промолчи,

      Я не хочу, чтобы страдала снова.

      Печально сердцу, от надежд лишь прах,

      Кровь остывает, сотрясает дрожь,

      И всё – таки меня не мучит страх,

      Умру – ты над могилою вздохнёшь.

      Поэтому в моей душе покой,

      Печаль стихает и тоска молчит:

      При мысли, что я не забыт тобой,

      Что твоё сердце за меня болит.

      О, леди! Да падёт слеза твоя

      На тех, кто слёз уже не может лить,

      Она дороже станет для меня,

      За это, как святую, буду чтить.

      О, леди! Был живым, когда то я,

      Умел, как ты, и верить и мечтать,

      Теперь не трогает меня краса твоя,

      Пришла пора навеки замолчать.

      Заплачешь ли, когда умру в ночи?

      Произнеси ещё раз это слово:

      Но если очень больно, промолчи,

      Я не хочу, чтобы страдала снова.

      Оригинал

      And wilt thou weep when I am low?

      Sweet lady! speak those words again:

      Yet if they grieve thee, say not so –

      I would not give that bosom pain.

      My heart is sad, my hopes are gone,

      My blood runs coldly through my breast;

      And when I perish, thou alone

      Wilt sigh above my place of rest.

      And yet, methinks, a gleam of peace

      Doth through my cloud of anguish shine:

      And for a while my sorrows cease,

      To know thy heart hath felt for mine.

      Oh lady! blessd be that tear –

      It falls for one who cannot weep;

      Such precious drops are doubly dear

      To those whose eyes no tear may steep.

      Sweet lady! once my heart was warm

      With every feeling soft as thine;

      But Beauty’s self hath ceased to charm

      A wretch created to repine.

      Yet wilt thou weep when I am low?

      Sweet lady! speak those words again:

      Yet if they grieve thee, say not so –

      I would not give that bosom pain.

      ***

      Пенелопе

      Был худший день, клянуся честью,