волнительного голоса. Из-за веток почти ничего не разглядела, и незнакомец не шумел, наверное, дожидаясь какой-либо реакции от пугливого Шрыха. Стараясь не выдать себя неосторожным движением или шумом, раздвинула ближайшие веточки и…
– Мама! – нос к носу столкнулась с рыжей лошадиной мордой. Огромные кофейного цвета глаза моргнули два раза, фокусируясь на мне. Из глотки животного раздался непонятный всхлип. Травинка, что торчала меж зубов Шрыха, вывалилась. Я икнула, провожая взглядом ее недолгое падение. А потом огрела животинку единственным, что всегда было под рукой, сумкой. И это не потому, что не любила животных, или насилие над ними приносило какое-либо удовольствие. Просто при ближайшем рассмотрении лошадка оказалась с клыками, массивными короткими рожками на макушке и вертикальным зрачком, какой бывает только у рептилий.
Лошадка взревела так, словно ее тут убивали, и ломанулась сквозь кусты. У меня от такого крика заложило уши и скрутило низ живота. Потому что от вида разинутой пасти, полной громадных клыков, и зловонного дыхания, которым пахнуло прямо в лицо, сердце ушло в пятки. В штаны не наделала лишь потому, что сутки практически ничего не ела. В другую сторону от лошадки рванула и я. Вот только шуба накрепко сцепилась с колючими, как оказалось, веточками и с жалобным треском разошлась по швам.
Но плевать на шубу! Ноги бы унести от этого лошадиного монстра!
Мчалась я долго. Петляла, резко сворачивала, падала, вставала и снова бежала. Пока не наткнулась на узкую речушку. Звуков погони слышно не было, так что решила передохнуть. Такого кросса по пересеченной местности со школьных времен бежать не доводилось. Сердце аж выпрыгивало из грудной клетки, а в глазах давно плясали черные мушки. Так что минут десять просто сидела на траве и выравнивала дыхание.
Чуть успокоившись и переведя дух, взвыла от отчаяния. Одежда висела грязными лохмотьями, словно кошки подрали. Та же история с лицом и руками. Вся в ссадинах, занозах и порезах. Чумазая, как черт! В красных вздувшихся пятнах, оставленных на память негостеприимными осами. Одно радовало: серокожему монстру досталось не меньше моего, а уж лошадиной морде и подавно. Если бы не безвременно почившая шуба, колючки живого места не оставили.
В прохладной водичке промыла раны и смыла грязь. Оплакала безнадежно испорченный костюм. Попинала злополучную сумку, из-за которой на меня свалились эти неприятности. С голодухи и от нервного расстройства слупила все запасы. И для профилактики проглотила пару таблеток валерианы и одну супрастина. Укусы жутко чесались, и я справедливо опасалась аллергической реакции.
Дальше двигалась вдоль реки. Где-нибудь, да должна попасться деревушка или поселение. А в какую сторону идти раздумывать не пришлось. Шпили замка отчетливо виднелись за верхушками деревьев.
Дорога показалась настоящим адом. Отчаяние накатывало волнами безысходности и грозило раздавить своим бременем. Сапоги на жаре неимоверно потяжелели, поэтому я еле-еле передвигала ноги. Ссадины