Мы приземлялись в нужном аэропорту, собирали все сумки и ехали в места типа Кеноши, штат Висконсин.
В Кеноши мы селились в мотеле, потому что папина сделка требовала времени. Я настаивал на том, чтобы пойти на сходку с ним, но тогда он имел дело с опасными байкерами, поэтому вместо этого отправил меня в кино, где крутили новый фильм о Джеймсе Бонде – «Живи и дай умереть».
Один раз сделка заняла больше трех дней, так что я ходил на этот фильм каждый день, и меня это, надо сказать, устраивало.
Обратно в Лос-Анджелес мы возвращались с тридцатью тысячами наличными. Отец сказал, что деньги перевозить буду я, так как если они возьмут парня вроде него с такой суммой, то арестуют наверняка. Но это и было круто, я хотел участвовать в действии, а не вечно сидеть на скамейке запасных. В общем, мы взяли пояс, деньги и приклеили все это дело скотчем к моему животу. Папа инструктировал: «Если меня попытаются арестовать, просто исчезни. Сделай вид, что знать меня не знаешь и иди себе дальше».
Мы вернулись в Лос-Анджелес, а позже я узнал, что отец получил всего каких-то двести баксов за эту поездку, доставляя траву по поручению его друзей, Уивера и Башары. А еще я обнаружил, что он дополнял свой неубедительный доход куда более интересными суммами от растущего кокаинового бизнеса.
В 1974-м кокаин стал серьезным «игроком», особенно в Лос-Анджелесе. Папа наладил связи со старым американским экспортом, поставлявшим кокс из Мексики. Отец покупал кокаин, делил его и продавал клиентам. Он не торговал унциями или килограммами, только граммами и маленькими дозами по 500 и 250 мг. Но буквально за несколько дней бизнес начал разрастаться.
Вдобавок он начал толкать и кваалюд. Он наплел доктору слезливую историю о том, что ему никак не удается уснуть, и док, недолго думая, выписал ему рецепт на тысячу кваалюдов, которые обошлись в четвертак за штуку при рыночной цене в четыре или пять долларов. В общем, это был достаточно доходный бизнес.
Па никогда не пытался утаить от меня свою торговлю. Он ничего не рассказывал мне об этом, но я был его тенью и наблюдал за всеми его приготовлениями и сделками. В доме была маленькая, вроде моей спальни, комната за кухней. Из нее дверь вела на задний дворик, где папа и устроил свою лавочку.
Центральное место среди его наркотических атрибутов в задней комнате занимали тройные весы с чашками, которые приносили больше пользы в нашем хозяйстве, чем тостер или миксер. Рабочим блюдцем и подносом для наркотиков ему обычно служила зелено-голубая мексиканская кафельная плитка, идеально квадратная и плоская. Я видел, как он делит кокаин и фильтрует его, затем берет немного итальянского слабительного Mannitol и мельчит его через то же сито, что и кокаин, чтобы оно имело такую же консистенцию. Главным было убедиться, что кокс смешан со слабительным в правильной пропорции.
В лавочку постоянно заглядывали люди, но не так много, как вы можете подумать. Отец был довольно осторожен и знал, что с увеличением активности возрастет и риск. Малое количество клиентуры компенсировалось ее качеством.