это все.
– У меня тоже плохо, – неожиданно говорит Пра. – С Андреем.
– А что с ним?
– Не могу понять, он как-то отдаляется. Меньше внимания мне уделяет, как-то так. А может, просто нервничает, ему по весне в армию.
– Пойдет?
– Пойдет, он сам хочет. Говорит, мужчина должен отслужить. И я с ним согласна.
– А ты? – спрашиваю.
– А я буду ждать его. Как раньше ждали из военных походов, – Пра улыбается. – Да нет, все нормально на самом деле, это я что-то не то сказала. И ты, Мари, не грусти и не завидуй Изке. Каждому свое.
– Это было написано на воротах Освенцима, – бурчу я.
– Это было написано в Библии. Еще раньше, – поправляют меня, – а еще, Мари, надо верить в себя. Рома?
– А ты веришь? – я подставляю стакан, сама доливаю колы.
– Когда как, – Пра смотрит на меня через бутылку, – бывает, верю, бывает, нет. Наверное, все же верю.
– Можно еще спросить?
– Ну?
– А почему ты работаешь барменом? У тебя же другая профессия.
– Так я работала по профессии, – разводит руками Пра. С девяти до шести в салоне «Уют». Шила и кроила шторы, гардины, портьеры, будь они неладны. Скучно, Маш. Да и времени ни на что не хватало, а теперь у меня его завались. Могу с Мотором тусить, могу съездить куда-нибудь…
– Хочешь посмотреть фильм? – мы неожиданно меняем тему.
– Хочу, – соглашаюсь сразу, хоть я и не большая любительница кинематографа. – А какой фильм?
– «Фрида», – объявляет Пра, – про мексиканскую художницу Фриду Кало. Слышала о такой?
По какой-то неизвестной причине диск пошел на английском. Мы включали его несколько раз в надежде услышать русскую речь – безрезультатно. Пра озадаченно ерошила волосы, я смеялась. Тем не менее желание посмотреть фильм только возросло. Наконец нам удалось настроить русские субтитры. Как говорится, и то хлеб.
– Вот, а Мотор бы сразу наладил, – ворчала Пра, устраиваясь в кресле. – Ему прямо удается с техникой, не то, что некоторым…
– Скучаешь по нему? – спросила я.
– Каждую минуту. – Серьезно сказала Пра.
Мне очень понравился фильм. Люблю истории о людях, которых не ломают обстоятельства, какими бы тяжелыми они не были. Может, это оттого, что я сама не такая. Я слабая. Была бы сильной – сумела б измениться, как Изка. Или поверить в себя, как Пра, хотя бы иногда.
Спать легли вместе на широком раскладном диване, я с удовольствием вытянулась на чистой простыне, вдохнула приятный цветочный запах отдушки.
– Лаванда, – пояснила Пра. – Вот твое одеяло. Я пойду Андрюшке звякну, а ты укладывайся.
На тумбочке рядом с диваном лежал томик Джейн Остин, я протянула руку:
– Можно?
– О чем речь! – кивнула Пра и пошла на кухню.
Комната у нее была грустноватая какая-то, обычная. Как будто не жилое помещение, а номер в гостинице. Чистенько, опрятно, но как-то безлико, обыкновенно. Только на комоде стоит коллаж из видов осенней природы, черно-белый, как и фотки на кухне.