было ни одной другой лодки, рыбаки только охали да ахали, а в воду не лезли.
Между тем лодку отнесло на середину реки, сильное течение подхватило ее как щепку и понесло к океану. В последний раз мелькнула голова купальщика, в последний донесся его слабый голос – и все. Дальше, как говорится, тишина. Рыбаки, как по команде, встали, сняли шапки, истово перекрестились, сказали, что так было угодно Богу, и снова уставились на поплавки.
А наш утопленник спокойно доплыл до крутого поворота реки и в лодку влез только тогда, когда убедился, что с берега его никто не видит. За весла на всякий случай так и не сел, а просто спускался по течению. Главное было засветло добраться до отмели, где на якоре стоял небольшой пароходик, капитану которого Урицкий оказал кое-какие услуги, и тот согласился доставить его в безопасное место.
Дни в этих краях летом длинные, и на пароход Урицкий успел. Жандармы его, конечно, искали. Но когда рыбаки на иконе поклялись, что всем миром видели, как ссыльнопоселенец ушел на дно, составили необходимый в таких случаях рапорт и облегченно вздохнули: одной заботой стало меньше.
Живи Урицкий в Красноярске или, скажем, в Самаре, его бы ни за что не нашли, но нелегкая занесла его в Петербург, где он и попался. В конце концов, его отпустили, потом снова арестовали – и так несколько раз. Первую мировую войну он благополучно пережил в Дании, откуда вернулся сразу же после победы Февраля. Временное правительство встретило его неласково и даже пыталось арестовать, но найти его так и не смогли. А в октябре он – член Военно-революционного комитета по подготовке вооруженного восстания.
В декабре, когда большевики проиграли выборы в Учредительное собрание, Урицкий получил тайное задание от Ленина: «Учредилку разогнать!» 18 декабря в Таврическом дворце состоялось первое и, как оказалось, последнее заседание съехавшихся со всех концов страны народных избранников. Принято считать, что Учредительное собрание распустил матрос Железняков, который всю ночь охранял депутатов, а в пять утра заявил, что караул, мол, устал и он, начальник караула, просит депутатов покинуть дворец.
На самом деле все было не так. Дворец депутаты покинули, но им и в голову не приходило, что попасть туда они уже не смогут. Матрос Железняков всего лишь выполнял распоряжение Урицкого, который приказал под любым предлогом выкурить депутатов из здания. Не пускать их туда гораздо проще. А тут как раз подоспел декрет о роспуске Учредительного собрания. Как ни шумели народные избранники, как ни ярились, но против декрета, извините за выражение, не попрешь – это им Урицкий объяснил доходчиво.
Единственное, что оставалось наиболее решительным депутатам, – Урицкого убить. В ту же ночь они организовали покушение на виновника их бед, но исполнитель оказался стрелком неважным – ни разу не попал, стреляя с пяти шагов.
А потом Моисей Соломонович чуть было не нажил себе смертельного врага в лице… Ленина. Дело в том, что Урицкий был категорическим противником