нанятые местные жители. «Так как община была расширенной семьей и имела свой очаг, охраняемый Гестией, то союз гостеприимства был возможен и с целой общиной: так возник институт проксении, соответствующий отчасти нашему консульству», – писал дореволюционный российский историк Ф.Ф. Зелинский.
В более поздние времена, когда политика и геополитика значительно осложнились и приняли опасный, непредсказуемый характер, достаточно трудно представить себе «консула», являющегося гражданином другого государства: такой дипломат едва ли мог вызывать доверие у прибывших послов и, уж конечно, оказался бы двойным или тройным агентом, следящим за гостями и передающим сведения о них. В этом смысле в городах-государствах Древнего мира отношения были более демократичные и к тому же строились на чести и уважении к воле богов, которые могли и наказать за вероломство. Впрочем, и в те времена существовали амбициозные интриганы, тираны и предатели.
О тех самых первых дипломатах стоит узнать поподробнее.
Проксены – первые консулы
С образованием в Древней Греции государств-полисов появились и международные отношения. И самой первой формой таких отношений стали проксении – гостеприимства. Дипломаты приезжали заключать договоры, торговцы и дельцы приезжали по делам, и в городе-государстве им оказывал гостеприимство проксен, который чаще всего ими же и был нанят. В примечаниях историка и переводчика Г.А. Стратановского к труду Фукидида «История» говорится, что «проксен – нечто вроде современного консула, представитель интересов иностранных граждан и посредник в сношении с властями. Должность проксена считалась почетной и давалась влиятельному лицу».
Декрет о проксении из Онхеста в Археологическом музее в Фивах
Итак, этот «консул» древних времен являлся жителем принимающей державы, поэтому обладал правами и преимуществами, каковых не имели приезжие. Права проксена распространялись на налоги, торговлю, судебные издержки и религиозные обряды, поскольку он был гражданином государства, знал его законы и имел доступ в те места, куда могли не пустить иностранца. От проксена требовалось соблюдение законов его родины и содействие улучшению отношений между странами. Фактически он был одним из первых дипломатов, даже отчасти послом, но весьма своеобразным – не чужаком, а гражданином той страны, в которой он осуществлял полномочия другой державы.
Если в страну приезжали для переговоров дипломаты-иностранцы, они должны были вести переговоры через проксена. А он должен был принимать приезжавшие посольства и послов, снабженных рекомендательными письмами; помогал заключать военно-политические союзы и мирные договора, причем умел добиваться компромисса, устраивавшего обе стороны. Останавливались гости во владениях проксена. Далее он становился посредником между послами и властями своего города: обеспечивал им доступ в народное собрание, добивался для них приема у различных магистратов, помогал в ходе судебного разбирательства. Также ему приходилось посредничать при участии приезжих в религиозных церемониях: либо он добивался для них права присутствия, либо совершал обряд от их имени. Часто в город прибывали купцы с торговыми целями, им проксен также оказывал гостеприимство и покровительство. Его приглашали свидетелем для составления завещаний и семейных договоров, поручали надзор за имуществом, то есть, по сути, он выполнял обязанности нотариуса-посредника. Если же чужестранец вдруг умирал, проксен отвечал за организацию его похорон и установление надгробия.
Кстати, в диалоге Платона «Пир» упоминаются «значки взаимного гостеприимства». Комментаторы поясняют, что речь идет об особых значках (проксениях) – игральных костях: «Значки гостеприимства (проксении) – игральные кости, распиленные половинки которых гость и хозяин при расставании оставляли у себя, чтобы они или их потомки при встрече могли доказать свое право на гостеприимство».
В большинстве случаев проксены передавали свои обязанности по наследству из поколения в поколение, и эта должность считалась очень уважаемой. Проксению мог даровать совет без обращения к народному собранию.
Какими были первые «консулы»
Исторические источники доносят до нас имена наиболее известных проксенов. Их упоминают и древние авторы, и российские исследователи Античности.
Советский антиковед-эллинист Э.Д. Фролов упоминает «стихотворную эпитафию, высеченную на гробнице-кенотафе, воздвигнутом в память о погибшем в море керкирском проксене Менекрате, сыне Тласия, из Эанфии (городка в Локриде Озольской)»: «Памятник воздвигли совместно народ керкирян и соотечественник и сородич погибшего Праксимен. Надпись выдает характерное смешение древних и новых черт: эпическая, гомеровская стилистика сопрягается с настойчивым повтором (4 раза!) новой демократической темы – темы народа: «эту гробницу соорудил народ…», покойный был «проксеном и другом народа», его гибель – «народная беда…», Праксимен воздвиг памятник «вместе с народом». Да и сама проксения, здесь именно впервые засвидетельствованная, являла собой генетически восходивший к временам родового быта, но приспособленный