повторов коронный номер, по эффективности сравнимый с опасной бритвой в виртуозных руках старого парикмахера, который и ходит-то еле-еле, но как только в его руках оказывается инструмент, выражение лица становится серьезным до неузнаваемости.
Навскидку называет фамилию и имя бывшего пациента, дату выписки и еще какие-нибудь детали. Для окружающих это выглядит очень эффектно. Какая память! Какой внимательный доктор! После наносится окончательный удар: «А что же вы так торопились, что даже выписку не забрали? Или вы боялись, что надо будет отблагодарить доктора?» И, естественно, клиент созревает. Тут уже не идет в оправдание, что про выписку им медсестра сказала: «Потом заберете, у доктора». Доктор Жабатулина льет ушат грязи на медсестру, естественно, в ее отсутствии, ошарашенные родители убеждаются в том, что медсестра своими безответственными действиями и заявлениями роняет ее высокий врачебный авторитет, а выписка давно была готова.
С уходом посетителей в карманном блокнотике Жабатулиной аккуратно вычеркивалась фамилия очередной жертвы.
Из черного списка Жабатулиной приходилось вычеркивать не только фамилии тех, кто хоть и поздно, но пришел за выпиской. С досадой приходилось вымарывать бесперспективных пациентов, которые состоят в прямом или косвенном родстве к сотрудникам больницы, где она работает, а также всех тех, с кого опасно брать деньги за лечение. Самой Жабатулиной было все равно, за что брать деньги – за лечение или излечение. Природное, почти звериное интуитивное чутье позволяло ей вынюхивать родственную принадлежность пациента к работникам прокуратур, санэпидстанций, милиции, суда, налоговой инспекции. Развелось этих контролирующих и карающих инстанций, что работать нормально не дают хорошему врачу. С них купоны стригла Жабатулина другими, особенными методами, чтобы комар не смог и носа подточить. Методика по отношению к такому контингенту клиентов заключалась в чрезмерно повышенном внимании, что позволяло создать имидж чрезвычайно вдумчивого и очень внимательного, грамотного специалиста. В доверительной беседе с работником прокуратуры, например, «нечаянно» выдав блок информации о полной безграмотности того или иного специалиста, Жабатулина сравнивала имеющиеся традиционные и общепринятые методы лечения с «новыми», до которых она уже давно дошла, а остальным еще далековато. Вот только одна небольшая проблема: такого препарата нет пока в арсенале учреждения, но его уже можно достать в столице. Прокурор, пользуясь телефонным правом, максимум через два звена в цепочке звонков на следующий же день обеспечивает доставку «сверхценного и нового препарата» по назначению. Ему, опытному специалисту в криминалистических асследованиях, и в голову не приходит, что это одна из разновидностей Жабатулинского лохотрона, в результате которого она приобретает дешевый авторитет. Дешевый, потому как пациент в любом случае запрограммирован на излечение. Для доступности изложения и легкости восприятия