Гийом Аполлинер

Критика поэтов. Статьи Гийома Аполлинера об искусстве


Скачать книгу

XV. Фотографический юмор Жана Вебера обновляется. Он выставляет в своей давней немного избитой манере: картины Бродячий комедиант и Великанша, напоминающие Брейгеля достаточно сильно, настолько, что это замечают. Его новая манера, о которой свидетельствуют Визиты и Палата заседаний, более утончённая.

      Зал XVI. Мне нравится новое полотно Люсьена Гриво, представляющее Индийские каштаны или парк с сухими листьями, с покрытыми мохом статуями, с водоёмами, тронутыми солнечными лучами:

      Осень усеянная пятнами рыжего цвета,

      господина Реймона Шармезона.

      Зал XVIII. Как делал некогда Фрэнсис Джеймс, мадмуазель Жанна Дениз любит маленьких телят и пишет их с нежностью. Господин Андре Дошез выставляет спокойный пейзаж с хорошей композицией. Луиза Бреслау эволюционирует: партия её работ важна. Она выставляет Рыжую кружевницу, Портрет женщины с коричневыми волосами в чёрном, Читающую женщину, Девочку, которая не хочет вставать с постели. В этих картинах снова обнаруживаются, с большей силой, достоинства, принесшие этой художнице столько восхищения.

      В архитектуре, организовали выставку собрания работ каталоноского архитектора Гауди. Только бы наши архитекторы не вдохновлялись его фантазиями.

      Прикладное искусство, которое должно было стать одной из основных забот Национального общества изящных искусств, откровенно плохое.

(Энтрансижан.)

      Президент республики открывает Салон французских художников

30 апреля.ВЫСТАВКА САМОГО ИНТЕРЕСНОГО ЧИСЛО ВЫСТАВЛЯЕМЫХ РАБОТ ЗНАЧИТЕЛЬНОЕ

      Президент Республики и мадам Фальер, в сопровождении господина Рамонду и командующего Барда, открыли, в десять часов, Салон французских художников в Гран-Пале.

      Их приняли господа Думерг, Дюжарден-Бомес, де Сельве, Лепин, президент и члены административного совета.

      Обзор залов начался тотчас же.

      Вот уже два или три дня я созерцаю незабываемый спектакль, предлагаемый Гран-Пале в течение установки скульптурных работ. Это хаос из мрамора и гипса. Ещё неготовые статуи, рабочие скульптурных мастерских в бумажных пилотках, грузовики, лошади, художники в классическом костюме мазил, которого не увидишь ни на ком, кроме «Французских художников», составляли причудливое собрание, не лишённое величия…

      Моё внимание отвлекло прибытие маленькой группы важных особ, одетых в чёрное и носящих на головах высокие шляпы. Во главе них шагал крепкий человек, в быстрой походке которого было что-то скачкообразное. Он часто оборачивался, выкрикивая своим компаньонам короткие фразы на английском… Когда он издал шипящий звук, он сделал необычную гримасу, заставив свой рот принять магическую форму гексаграммы. И эта ярко-красная открытая шестиконечная звезда над неплотными и готовыми укусить зубами ещё лучше обнаружила для меня, чем американский акцент, кто эта важная особа. То был президент Рузвельт собственной персоной, который несёт на своём лице, когда