не давать опрометчивых обещаний, иначе вскоре тебе перестанут верить. А тем, кому мы не верим, не место среди Соколов.
Элмерик шмыгнул носом:
– Виноват. Я вёл себя как самонадеянный болван и почти что нарушил приказ командира. На самом деле нарушил бы, если бы не Джерри. Я готов понести любое наказание, только не выгоняйте меня! И других тоже. Сейчас сюда Джеримэйн с Орсоном придут – они за мной, не за лианнан ши.
Ему было очень стыдно. Настолько, что хотелось провалиться сквозь землю. Уши горели, а в горле стоял удушливый ком. Душевные терзания оказались намного сильнее, чем боль в сломанной ноге. Бард с надеждой всматривался в лицо рыцаря Сентября, но понять, о чём тот думает, было не так-то просто. Проклятая маска! Ничего-то под нею не разберёшь.
– Тебе плевать на других! И не спорь – я говорю, что вижу. Занят только собой, лелеешь обиду, упиваешься несчастьем, будто тебе хуже всех. – Каждое слово мастера Шона било, словно плеть. – Перестань жалеть себя.
– Я просто хотел… – Элмерик отвернулся, не в силах больше выдерживать внимательный взгляд чёрных глаз. – …чтобы не было больно. И чтобы больше никто из-за меня не погиб. Как этого избежать?
Рыцарь Сентября вздохнул:
– Почаще думать головой. Представь, каково было бы твоим друзьям, если бы с тобой случилась беда? Себе подобной участи ты не желаешь, а им, значит, можно?
– Нет.
– А если бы кто-то из них помчался на выручку и попал бы в переделку, тебе бы понравилось?
– Да нет же! – Бард почти кричал.
От его решительного протеста под боком заворчал задремавший было Бран, но рыцарь Сентября успокоил пса, положив руку на белоснежную холку.
– Много слов и горячности, но мало толку. Я думаю, таким как ты не место среди Соколов. Считаешь, что я не прав, – тогда переубеди меня.
Элмерик вскинулся, как от пощёчины, из последних сил вцепившись в рукав наставника. Глаза снова наполнились слезами, злыми и горькими.
– Как мне доказать, что я говорю правду?
– Не знаю. – Мастер Шон пожал плечами. – Тебе виднее.
– Я никогда больше не нарушу ни единого приказа командира! Клянусь пеплом и вереском!
Рыцарь Сентября с величайшей осторожностью высвободил рукав из цепких пальцев и уже совсем не так сурово произнёс:
– Говорил же: не нужно опрометчивых обещаний. Впрочем, сказанного не воротишь. Клятва дана и услышана. Теперь это твой обет. Вот Каллахан удивился бы…
– А вы ему не расскажете? – Элмерик натянул плащ до подбородка, не понимая, радоваться ему или печалиться, – ведь у него появился первый гейс.
– Зачем бы мне? – хмыкнул мастер Шон. – У него и так довольно власти над всеми нами.
Бард невольно улыбнулся, утирая слёзы тыльной стороной ладони. В сердце затеплилась надежда, что ещё не всё потеряно. Возможно, его обет будет не самым простым, и придётся хорошо постараться, чтобы не нарушить его, но клятва мастера Флориана посложнее будет – и ничего, справляется. Напряжение схлынуло, и дышать вдруг стало не в пример легче. Элмерик чувствовал, что находится на