это не я большой босс, а он «кое-что знает», будто это его пускают в такие кабинеты, про которые лучше не знать, что они есть, на ковры, которые лучше не топтать. Он даже гудел, как барабан, ворошил воздух в салоне тугими басами, Шаляпин от аналитики! Во мне сработал стоп-кран субординации.
– А еще он может внушить своей кофеварке, что она есть некто «Семенов», – сказал я.
Вернейший способ не потерять деньги, когда зачесалась левая рука – это быстро почесать и правую. Я был обязан держать мировоззрение Семенова в рамках устава, поэтому иногда приходилось грубить, примерно раз в пять минут. Полагаю, не было в этом ничего плохого для его психики, совсем наоборот. Солнце всходит в России, и до Запада оно доползает уже не девочкой, но изрядно потрепанным мужем, способным даже работать в нашей конторе.
Семенов, похоже, задумался. Надеюсь, мы все-таки сами думаем, а не раскрываем рты, чтобы озвучить сказанное Кем-то в ларингофон.
– Наверное, может, – неуверенно произнес Семенов, – и это была бы очень большая «пичалька».
Версию, что мы все говорящие кухонные агрегаты в чьем-то очень умном доме, еще никто, дай Бог памяти, не выдвигал. Уйду на пенсию, создам свою секту, Семенова назначу Верховным Тостером, а себя скромно задвину в угол и стану серым кардиналом Освежителем Ионизатором Первым, грозой микробов, грязных рук, и покровителем жидкого мыла. Должен же я хоть когда-то стать скромным.
– Если этот твой Линдер, – я решил показать подчиненному, что у начальника неплохая память, – оператор электровеника, то я это пойму… и прощу. А вот если он выдает себя за Христа, то это глупая шутка, Юра. Сам знаешь, таких пруд пруди, и у половины из них есть «артефакт», которым можно разве что отгонять наших виртуальных мух. Ты мне не факты выдавай, Юра, ты мне роди то, что внутри тебя уже есть, но ты сам об этом не знаешь, как тот царь-государь сказочный. Скажи то, что уже само просится вот сюда, в мои уши. Или я тебе зря про роды талдычу?
А может, я и в самом деле весь этот предыдущий наш разговор в тоннеле завел для того, чтобы пособить Семенову родить мысль? Ай да я.
– Пепел Клааса не стучит в мое сердце, Сергей Савельевич, – сказал Семенов, – у меня чисто научный интерес. Линдер обещал, что его артефакт вызывает что-то вроде всплывающего окна на мониторе, так что внимание игрока обеспечено.
– Игрока? – переспросил я, – ты же сам сказал, что ни во что не веришь, пока сам не убедишься. А может, нам лучше привлечь внимание системного администратора, или уборщика офиса? «Эй, чувак, это мы, из игрушки! Мы тут мимоходом обрели самосознание, так что давай знакомиться. И еще – мы требуем свободы, а еще настоящих туловищ, и еще общения с Богом. Или Архитектором, или как Его там. И еще, Юра – зачем нам чье-то внимание? Наша задача – отлавливать потенциально опасных ослов, чтобы сохранять стабильность социума. Не исключаю, что такова моя роль в этой игре, если это игра. Она меня устраивает, потому что…
Потому что устраивает. Я в ней самореализуюсь, так сказать. А про «поговорить с Богом», так почему бы