своей матерью в эти годы Иван встречался нечасто. Приходить к ней в дом, где она жила с мужем и младшим сыном ему не хотелось, да не приветствовались такие посещения её мужем и свекровью, а посадить Ивана за стол, и накормить можно было, но с упрёками. Да и его шпыняли за то, что заходит в дом: уходи – матери нет или она занята. Поэтому, если уж очень было нужно, Иван посылал младшего брата позвать мать на улицу, где они и общались.
Иногда мать заходила после работы на несколько минут, навестить его и бабушку, а в основном Иван забегал к ней на работу в детсад, сказать, что её в очередной раз вызывают в школу за очередной проступок, или попросить два-три рубля на пряники или покупку понравившейся книги в книжном магазине. Детские книги стоили дёшево: примерно два-пять рублей.
В школе, когда мать приходила выслушивать порицания за его шалости, завуч или директор выговаривали ей в присутствии Ивана, что он сделал что-то нехорошее, мать, иногда, всплакивала, Иван искренне расстраивался, испытывая жалость к ней, но проходило небольшое время и всё повторялось. А проступки заключались в плохом поведении на уроках или в школе. То он воробья выпустит в классе или в коридоре на перемене, то кинет резинкой на уроке в приятеля, то стрельба горохом из трубочки, то пустит бумажного голубя, да мало ли ещё какие проделки придут в голову мальчику восьми – одиннадцать лет? А наказание – это поставить в угол на уроке, выгнать из класса или вызвать родителей, чтобы они уже сами что-то придумали. Отцы иногда лупили своих сыновей – его одноклассников, а Ивана лупить было некому – бабушки только увещевали.
Но весной, когда уже начинало пригревать солнце, и набухали почки на деревьях, начинались и пропуски уроков. Надо было пускать кораблики в ручьях, текущих по улицам, или покататься на льдинах на речке, или пойти в поход в лес разорять птичьи гнёзда. Потом наступали летние каникулы, школа забывалась вместе с её проблемами и начиналась летняя уличная жизнь. Сходить на речку или на озеро искупаться, поиграть в войну, поохотиться на птичек с рогаткой, или сходить в лес.
Ещё раз в неделю по их улице проезжал старьёвщик на телеге, запряженной лошадью. На телеге стоял деревянный сундук, в котором были шарики, дудочки, игрушки и книжки. Надо было сдать старьёвщику металл, кости, бумагу или тряпки и взамен получить игрушку или деньги. В поисках макулатуры мальчишки обшаривали все углы и закоулки и тащили всё, что попадалось, иногда и ценные вещи, которые старьёвщик не принимал и говорил, что если это не нужно, то пусть принесет взрослый. Лето пролетало незаметно, а осенью опять школа.
Первая учительница выпустила их в пятый класс и взяла первоклашек, а дальше Ивана учили уже разные учителя, каждый по своему предмету. Каждый учитель со своим характером, который не спрячешь и то, на что один не обращает внимания, другой рассматривает чуть ли не преступлением. Это к тому, что теперь родительские объяснения за Ивановы проступки надо было давать каждому учителю, поэтому материнская тропа в