футбольный матч лиги чемпионов и ему совсем не хочется тащиться по залитой дождем дороге в город, в суету и толкотню, но промолчал. Он точно знал, что лучше выполнить мамину просьбу. Для него же лучше. Взволнованная Аделина Сергеевна не даст ему покоя, и запах корвалола, надоедливый, вездесущий, проникающий во все щели, заполнит собой весь дом и будет терзать его сыновью совесть.
– Хорошо, мама, поехали, – обреченно вздохнул Плужников и достал из кармана ключи от машины.
Дорога заняла сорок минут. Под неумолчное возмущенное ворчание матушки Плужников вел машину сквозь наступающую осень. Мелкие капли дождя сливались в прозрачные ручейки и косыми потоками стекали по лобовому стеклу. Тихо и равномерно стучали «дворники», разгоняя эти дорожки. За окнами машины проносились бесконечные вереницы городских домов. Сознание, ведомое чувством голода, выхватывало из сияющих неоном вывесок названия кафе и ресторанов. «Ох уж эта мама!» – подумал Плужников и тяжело вздохнул.
Он с большим трудом припарковал машину в забитом легковушками дворе, вылез из машины, обошел ее по кругу и распахнул дверь перед Аделиной Сергеевной. Та, цепко ухватив сына за руку, выбралась из глубокого мягкого кресла и, выпрямив спину, решительно зашагала к дверям подъезда.
– Мам, давай я с ней сам поговорю, а ты посидишь в машине. Ну зачем тебе нервы мотать? Давление еще поднимется, – попытался повлиять на мать Александр.
– Нет. Я сама. Ты просто стой сзади и молчи. Я разберусь с этой нахалкой!
Долго ждали лифт. Пока поднимались на седьмой этаж, воображение Плужникова нарисовало портрет возмутительницы спокойствия: молодая девица с наглой кривоватой усмешкой на ярко размалеванной физиономии, в облегающем тело, как вторая кожа, платье с короткой юбкой и возмутительно глубоким декольте. Воображаемая девица стояла, уперев руки в бока, и нахально чавкала жевательной резинкой…
На лестничной площадке Плужников подошел к двери первым и нажал на кнопку звонка.
– Убери руку! – скомандовала Аделина Сергеевна и вытащила из сумочки связку ключей. – Это моя квартира, и я открою ее своим ключом!
Когда ключ в замке, звякнув, сделал последний поворот, дверь неожиданно распахнулась. На пороге стояла девушка лет двадцати восьми, невысокая, хрупкая, с распущенными темными волосами, в домашнем фланелевом халатике с каким-то детским рисунком (то ли мячики, то ли воздушные шарики!) и большими испуганными глазами. Весь ее вид так сильно отличался от нарисованного воображением, что Плужников замер с раскрытым ртом, но так и не произнес ни слова.
Зато Аделина Сергеевна решительно шагнула в коридор, заставив квартирантку отступить на пару шагов, и заявила:
– Вот, милочка, прошу познакомиться: мой сын Александр! Он бизнесмен и весьма влиятельный человек. – Плужников мгновенно почувствовал себя свадебным генералом и еще больше растерялся. – Мы пришли за моими деньгами.
– Я же