нам и звезды вешали!
Медали – наградой честною!
Герои, глядели весело – шальные и неизвестные…
Не мнили о знаменитости. Не ведали о бессмертии.
Не клянчили царской милости.
Не слали яды в конверте.
Когда голодали – смеялися:
жить будем завтра, как соколы,
Привольно, гордо и счастливо:
под Красной Звездой высокою!..
И что?.. Ах, ответь мне, рынок мой,
Иркутское мое Торжище,
Куда все исчезло, схлынуло…
куда убежало
толпами…
Все дети уж седовласые.
Друзья все – в тумане, заберегом
Парят, босые, несчастные,
все – Ангелы в звездной замети…
А я?.. Все иду, ступаю все по снегу жесткому в катанках:
Следы любови и памяти!.. следы,
на судьбе распятые…
Вот здесь покупала хайрюза…
пирог на свадебку с рыбою…
А здесь черемша, что бирюза,
навалена мерзлой глыбою…
А здесь… а вот тут… Забвение!
Забыть – благодать великая.
Чтоб кончилось слез струение.
А боль истаяла ликами —
Златыми, родными, ясными,
в январский мрак уходящими,
И страшными, и прекрасными, живыми и настоящими,
В ночи меня обступающими
подлунными
хороводами,
Грехи все мои прощающими,
а смерть повернувши родами,
И чтобы руки раскинула, и всех обняла во времени,
В ночи этой, ах, за могилою,
за светом чуть выше темени…
(пилот покупает ягоды)
…синий холод в зимнем мире,
Ну, а я чуть-чуть устал.
Я на Ту-сто-пейсят-четыре
Много тысяч налетал.
Самолет как белый крестик
На небесных телесах.
Только я пред небом честен —
Ни бельмеса в чудесах.
Как бросало нас без весу
В качку беспредельную —
Пассажирам стюардесса
Пела колыбельную…
Крепко зубы я сцепил,
Делал, как учили…
Вот тогда и полюбил —
Ток по мне включили!..
Там, в салоне пассажирском,
Не до жиру – быть бы живу —
Не на смерть, а на живот
Каждый истово живет!
Всех любил я людей —
Скопом, не по чину —
Все лютей и лютей,
Пока сажал машину.
Сыпь мне, баба, в кулек
Ягодного жара!
Вот я снова – малек
Посреди базара.
И опять далеко —
Только птичьи лапки —
Небо – как молоко
В круглой крынке бабки…
Между миром и миром
Ожидание жизни – не есть жизнь.
Жизнь, ведь это когда совсем не ждешь,
А случается. Если порвешь, а сшить
Не получится. Только бесснежьем – дрожь.
Я иду вдоль рынка. Ах, мне бы тут
Постоять…