Издевательство, возмущалась сноха, кошка вам что, корова? Коза? Создание нежное, нервное, а тут звон, звяканье. Запросто может заболеть и даже умереть от стресса.
– Не помрёт, – Максимыч проглотил «идиота», но затаил глубокую подрагивающую обиду. – У кошки стресс, а птицам смерть. Она всех наших и соседских синиц, воробьёв, трясогузок переловила. Ладно бы от голода, а то с жиру, от скуки… Спасибо колокольчику – распугивает птах.
– Она же хищник! – Валя округлила без того круглые как плошки, молочно-голубые глаза. – Давайте будем из-за птичек портить нервную систему кошке!
Максимыч некоторое время молчал, возил блином в сметане: собирался с мыслями.
– Из-за птичек. Ага. Ладно. А ничего, что без птиц паразитов на огороде развелось – ядом поливаем, отраву едим? Внучка вон кушает клубнику-смородину – одна химия, опрыскиваем с весны до осени. Когда уже дойдёт до вас, тупердяев, что в природе всё взаимосвязано? Человечество такое напортачило – тысячу лет за нами не разгрести.
Жена сладко, без нажима заметила:
– Уборную перебрать не можем, а меньше чем в масштабах человечества не мыслим. – Это она насчёт уборной, которая в углу огорода белела новенькими досками, но пока стояла без дверей. – Людей на старости лет смешим. Его у нас Гретой Тунберг прозвали. Кружок юных натуралистов на дому. В углу не даёт пылесосить: паутину-де смахнёшь, равновесие нарушишь. Круговорот какой-то, пищевая цепочка. Мухи, клещики, комары у него должны ликвидироваться естественным путём.
– Нет! – крикнул Максимыч. – Давайте вашими пластинами и брызгалками травиться!
– Это у дедушки живой уголок, – важно вставила внучка. Пальчиком указала под стенные ходики. – Там у паука домик. Мы дневник ведём. Паук большой, у него на спинке крестик. Он пьёт кровь из мухи. Сначала втыкает жало, муха дрыгается. Потом пеленает как куколку и утаскивает в кладовку. Там много мушиных скелетиков.
У снохи раскрылись пухлые губы, вымазанные вареньем со сметаной:
– Вы в уме? Ребёнку?!
Максимыч бросил блин в блюдце – брызги по весёленькой яркой клеёнке:
– А человеку у природы не грех поучиться! У того же паука – упорству и терпению нечеловеческому. Она, – мотнул в сторону жены головой, – мокрой тряпкой по паучьему гнезду. А он знай снова плетёт. У лебедя бы человеку верности поучиться. У собаки умению любить без корысти. А у кошки – чистоплотности. (Камешек в Валин огород – вечно у неё бюстгальтеры, глубиной с суповые миски, развешаны на кровати, на спинках стульев). Только вот людям у людей нечему поучиться. Разве что слепоте душевной да хапанью ненасытному. Э-эх!
Вмешалась жена. Велела всем прекратить прения, завтракать и помалкивать. В процессе еды вырабатывается желудочный сок, и при негативных эмоциях может образоваться язва. Тоже грамотная. Нахлобучит очки и на нос и уткнётся в газету «ЗОЖ», чисто профессор. Не дай бог её в это время побеспокоить – где, допустим, чистые носки лежат