как будто боялась разбудить кого-то. Это странное чувство не оставляло молодую женщину с тех пор, как драконица Рапскаля впервые принесла ее сюда, чтобы осмотреть разрушенный город. Кельсингра выглядела пустынной, заброшенной и мертвой. И все же Элис никак не могла отделаться от ощущения, что за любым поворотом может наткнуться на местных жителей, занятых повседневными делами. В самых больших зданиях, построенных из черного камня с серебряными прожилками, она совершенно точно слышала шепот, а один раз даже пение. Но все ее поиски и призывы ни к чему не привели; повсюду обнаруживались лишь пустые комнаты, остатки мебели и другие предметы, обратившиеся в прах. Ее крики не переполошили белок, не распугали голубей. Здесь, похоже, вообще не водилась никакая живность – ни мыши, ни муравьи, – а редкие растения, попадавшиеся ей, были чахлыми. Иногда Элис казалось, что она первая живая душа, что посещает это место за долгие годы.
Глупая мысль. Несомненно, зимние ветры уничтожили все более ранние следы вторжения, ибо зверья в округе обитало в изобилии – не только здесь, но и на другом берегу реки. Склоны холмов, окружавших город, густо заросли лесом, и Хеби, регулярно отправлявшаяся на охоту, быстро убедилась, как много тут всевозможной добычи. Только вчера красная драконица обнаружила и загнала целое стадо крупных рогатых существ, названия которых Элис не знала. Хеби вспугнула их с воздуха, согнала с холма, и животным волей-неволей пришлось выбежать на берег реки, где на них набросились остальные драконы и пировали до тех пор, пока не насытились. Так что земли по обе стороны реки кишели дичью. Но в город звери почему-то не заходили.
Это была лишь одна из загадок Кельсингры. Бо́льшая часть этого древнего города сохранилась практически нетронутой, как если бы в один прекрасный день все жители вдруг просто исчезли. Небольшие повреждения выглядели случайными, за одним исключением. В центре зияла огромная расщелина, словно кто-то взял гигантский топор и вогнал его лезвие в город, разрушив улицы. Река заполнила расщелину. Элис стояла на краю этой голубой раны и вглядывалась в казавшуюся бесконечной глубину. Может, это и погубило Кельсингру? Или все произошло уже потом, годы спустя? И почему в этом поселении Старших дома стояли на большом расстоянии друг от друга, тогда как погребенные строения Трехога и Кассарика были соединены в сплошной, бесконечный лабиринт? Ни на один из вопросов не было ответа.
Элис закончила очищать камин. Первый ряд плиток осыпался, едва она легонько провела по ним рукой. Исследовательница поймала одну плитку и осторожно положила ее на пол. Сколько лет этот камин простоял целым, чтобы разрушиться от ее прикосновения? Что ж, по крайней мере, она видела его нетронутым и подробно опишет, как он выглядел. Этот раритет не канет в забвение, не будет потерян навсегда, как это случилось со многим, что было обнаружено в Кассарике и Трехоге. Хотя бы об этом городе Старших останутся документальные свидетельства.
Элис встала на колени перед камином и развернула