я буду непреклонна.
– Я тоже, – заверил ее Наумов. – Я ведь могу и прямо здесь остаться.
Сказав это, он проскользнул мимо нее в купе и уселся на сиденье.
Круто развернувшись, Тома уперла кулачки в бедра и спросила:
– И что мы будем здесь делать?
– А ничего. Сидеть, разговаривать. Хочешь, вот по руке погадаю.
– А умеешь? – недоверчиво хмыкнула Тома.
– Конечно. Только не всегда. Для этого нужно особое настроение.
Он подмигнул проводнице.
– А, так ты этот, экстрасенс? – немного разочарованно спросила она.
– Упаси боже, – серьезно сказал Андрей. – Экстрасенсы – они жулики. А я так, время от времени, под настроение. Бабка у меня кое-что в ведовстве понимала. Видимо, по наследству и передалось.
– Ишь ты, – округлила глаза Тома, и она быстренько-быстренько скользнула к нему под бочок. Протянула ладошку, прижалась к боку своим замечательным, довольно-таки твердым бюстом. – Давай гадай.
Глаза ее светились неподдельным любопытством.
Андрей вздохнул и, хитро прищурившись, взял в руки ладошку, помял, словно внимательно рассматривая линии судьбы.
«Ну, девка, – подумал он. – Сейчас я тебе нагадаю. Да так, что ты от удивления рот откроешь. А женщине что надо? Удивить ее хорошенько надо. Удалось – глядишь, она и твоя».
– Ну, чего же ты медлишь? – торопила Тома.
Андрей откашлялся.
– Ну, хорошо, слушай… – начал он.
И осекся.
В купе заглянул милиционер. Этакий здоровенный детина с опухшим лицом и тупыми глазами. На поясе демократизатор, на затылке фуражка.
– Почему в купе проводников посторонний? – поинтересовался он.
– Ой, так это так, это за кофе пришел, – быстро вскочив, засуетилась Тома, хватая стакан, сноровисто насыпая в него кофе, сахарный песок. И все это с кокетливым хихиканьем, с улыбочкой. Правда, Андрею показалось, что на секунду глаза у нее как-то нехорошо блеснули.
Хотя, может быть, и в самом деле показалось.
Он встал, забрал у проводницы стакан, сказал:
– Ничего, ничего, кипяток я налью сам.
Положив на столик две тысячи, он прошел мимо посторонившегося милиционера и стал наливать в стакан из титана кипяток. А милиционер, забыв сразу же о его существовании, по-хозяйски шагнул в купе и уселся на сиденье. Заметив взгляд Андрея, Тома закрыла дверь купе, словно отгородившись, ей словно бы ей было чего-то стыдно.
Может быть, так и было.
Идя по коридору обратно в свое купе, он подумал, что осуждать или оправдывать ее не имеет никакого права. У нее была своя жизнь, в которой действовали какие-то правила, свои законы, которые он знать не мог. А также те, кто брал взятки, и тот, кто их давал. И не обязательно взятка могла выражаться деньгами.
«Хотя я могу и ошибаться, – подумал Андрей. – Этот страж порядка мог прийти всего лишь поболтать со смазливой девчонкой и через полчаса убраться обратно».
Впрочем, в глубине души он знал, что это не так. Слишком уж по-хозяйски милиционер зашел в купе. И не было в его поведении