пятиэтажные казармы, здание штаба, учебный корпус и набело оштукатуренная столовая.
Это была примерная и уставная часть. Она имела свой оркестр и хороших, грамотных офицеров. Но, в то же время, «славилась» железной дорогой, которая шла прямо за забором части. На ее счету было несколько молодых ребят, перерезанных колесами поезда. Кто-то спрыгивал с забора прямо под поезд: то ли просто хотел сбежать, то ли сразу насмерть – решался однажды сделать шаг под стальные лезвия колес…
Служба в этой учебной части длилась около полутора месяца. Описывать ее полностью, особого интереса у меня нет, но было несколько ярких, показательных моментов, в которых просматривалась человеческая психология. Как свобода умирает под гнетом уродов, а своеволие и вседозволенность – развращает. Кто волк, кто шакал, кто «кидает» слова, а кто отвечает за сказанное. Как ведут себя люди в критической, опасной для себя ситуации. В общем, как говорят: «Кто на что горазд».
Часть была уставная. «Уставная» – означает, что во главе всего – воинский устав. Воинский устав – нормативно-правовой акт, регламентирующий функционирование вооружённых сил, извиняюсь за бюрократический оборот речи. А если простым языком, то все ходили по струнке, одежда должна была быть выглаженная, чистая, а сапоги – вылизанные до блеска, ходить – строем, приказы выполнять – четко. В казарме – все, как надо. При входе – тумбочка дневального, слева – бытовая комната, справа – каптерка и ленинская комната. Напротив – канцелярия, где размещался офицерский «штаб». В нем офицеры заполняли свою повседневную документацию и готовились к многочисленным разноплановым проверкам. Коридор напротив канцелярии – место построения. Возле бытовки – туалет: ровные ряды писсуаров и умывальников, пять кабинок с сортирами. За дверцами кабинки – фарфоровые «очки».
Спальное помещение – самое большое. Разделено на две части широким проходом – «взлеткой». В самом конце «взлетки», у стены, – спортивный уголок с турником и несколькими, на скорую руку сваренными, аккуратно сложенными гантелями. Кровати металлические, двухъярусные. По две впритирку. Одеяла застелены ровно, по «кантику», сразу видно, застелили по ниточке. Подушки отбиты, уложены, само самой, так же – по нитке.
Вся эта ровненькая обстановка мне очень даже нравилась. Единственный большой минус, который перекрывал все плюсы, это сержантский состав. Приходилось слушаться оборзевший, не видящий рамок в своих издевательствах, лоховской сержантский состав. У них – погоны, у нас – ничего. Они были редкостными ублюдками: если их кто-то не слушал, они «стучали» на солдат командиру роты или командиру батальона. Пользуясь положением, могли забрать деньги и телефоны. Когда только приехали мы и солдаты из других городов, «недосержанты» решили поживиться.
– Строиться на взлетке! В две шеренги! – дал команду один из сержантов. – Быстро!
– Первая шеренга! Три шага вперед! Круугом!
Ровный ряд солдат сделал три широких шага и развернулся. Не понимая, что происходит, мы вопросительно смотрели друг на друга.
– Содержимое карманов! Вещмешков!