к товарищу Ленину. На письме появилась ленинская резолюция: «Я за передачу этого дворца под музей». Совнарком принял соответствующее решение, однако через три дня Президиум ВЦИКа его отменил, поставив «вопрос о совместимости в Большом дворце музея и жилых помещений».
В результате упорной борьбы 26 января 1919 года БКД открылся для первых экскурсантов. Только за первый месяц дворец посетило свыше пяти тысяч человек. Музейный отдел Наркомпроса предложил открыть для публики и Оружейную палату. Вопрос об открытии музея и увеличении его выставочных площадей за счет присоединения Апартаментов (10 комнат), Наталья Седова изложила в личном письме к Ленину. «Сегодня мы открыли Кремлевский Дворец, но самая интересная его часть – Оружейная палата закрыта. Почему?» – вопрошала она всесильного адресата. И сама же отвечала: «… несмотря на все комиссии, на все постановления… в «апарт(аменте)» живут «дорогие товарищи», которые не хотят его покинуть…». Письмо произвело должный эффект – вопрос был решен в пользу музеев. Началась упорная борьба за драгоценные дворцовые метры.
В результате, «дорогих товарищей» удалось потеснить, но далеко не всех. Так, став генсеком, Сталин намеревался поселиться в верхних апартаментах Большого Кремлевского дворца, связанных переходом с Оружейной палатой. Седова категорически возражала и вновь обратилась к Ленину. В письме к вождю она упрекала его за мягкость и нежелание «положить конец нападениям на музейное помещение, которое Вы сами своим декретом утвердили как неприкосновенное…». И Сталин, как «живой человек, а не музейная редкость» не должен претендовать на место в музейных залах. Ему не обязательно жить в музее.
Наталью Седову поддержал и нарком Луначарский, уговаривавший Ленина «энергично посоветовать» подыскать Сталину «менее музейное помещение». «…Идя по линии наименьшего сопротивления, под квартиру Сталина хотят отдать так называемые апартаменты. Они страшно неудобны: это анфилада парадных комнат, неприспособленных для жития порядочного человека, а только для членов царской фамилии. Вы поддерживаете идею превращения всего Кремля в музей, а начинаете с того, что часть музея отдаете под частную квартиру…»
Письма точно попали в цель. По воспоминаниям Троцкого, «Ленин назначил комиссию для обследования вопроса. Комиссия признала, что дворец не годится для жилья». В результате всех этих сложных перипетий на заседании Политбюро был поставлен вопрос об освобождении квартир для Оружейной палаты, и вскоре все десять залов Апартаментов были освобождены.
По словам очевидцев, Седова неоднократно пользовалась поддержкой Ленина. Однако сразу после его смерти в музей пришло распоряжение Сталина срочно, в двухнедельный срок, очистить верхние Апартаменты от музейных экспонатов. Их немедленно освободили под квартиры кремлевских чиновников, и музей потерял треть своей площади. Вскоре сократили и само посещение Кремля экскурсантами, ввели особые разрешения на доступ в Оружейную палату, и,