княжий суд судить…
– И то небось не без посадника?
– Дак…
– То-то и оно. Я бы не пошел, а пойдет ли княжич, спрашивайте сами.
Молчали и послы, и сам Ростислав, кажется, просто не зная, как быть. Юрий обернулся к сыну:
– Пойдешь ли?
– Как скажешь, отче… – а глаза в это время кричали: «Да! Да!»
Юрий кивнул:
– Княжич согласен. Только чтоб помнили: обида моему сыну – то мне обида. За племянника спрашивать не буду, сам виноват, что в свару ввязался супротив меня, а вот за сына, ежели что, спрошу.
– Господь с тобой, князь, кто же княжича Ростислава обижать собирается?
– Хорошо, урядимся по другим вопросам – сделаем дело.
Урядились, пришли к согласию и о том, где князю жить, как дружину содержать, договорились заключить мир с Псковом. А еще Юрий Владимирович настойчиво напомнил, что он супротив Ольговичей стоит и что сын должен стоять так же, иначе какой же он сын?
И на это был согласен Господин Великий Новгород (постепенно это гордое название станет для города привычным, но первым князем, на своей шкуре почувствовавшим настоящие ограничения новгородцев, был, пожалуй, сын Юрия Владимировича, Ростислав Юрьевич, после него этот ряд-договор с князем стал привычным).
10 мая 1138 года Ростислав Юрьевич стал новгородским князем, пробыв в таком качестве до 1 сентября 1139 года, когда ему пришлось бежать обратно к отцу, а на его место вернулся недавно еще опальный Святослав Ольгович.
Новгородцы решили воспользоваться своими правами и отныне меняли князей, как переборливая невеста женихов, ориентируясь на сильнейшего. Усилились Мономашичи – вон из Новгорода Святослава, позвать Юрия, принять его сына Ростислава, вступил на престол Всеволод Ольгович – обида на Святослава тут же забыта, грехи прощены, Ростислава – вон, а Святослава – в Новгород! Потом снова прочь Святослава, даешь Ростислава… И так надолго ни один князь после старшего сына Мономаха, Мстислава Юрьевича, долго в Новгороде не задерживался, звали, прогоняли, снова звали, снова прогоняли… И так до тех пор, пока Московский Великий князь Иван не приказал сбросить со звонницы вечевой колокол Новгорода. Но было это на несколько столетий позже…
Ростислав уехал княжить, Юрий, проводив сына, посмеялся:
– Пусть попробует на своей шкуре, что такое княжение. Легко все кажется, пока вторым за первым сидишь, пока не на твоей шее ярмо…
Старший княжич Ростислав уехал в Новгород, второй сын Китан (Андрей, позже прозванный Боголюбским) сидел во Владимире, а князь пока жил в Ростове, никуда уезжать, кажется, не собирался, чем немало раздражал ростовских бояр.
Но что одному досада, то другому – благо. Кучки, и муж, и жена, решили воспользоваться присутствием князя. Степан Иванович уловил день, когда вокруг князя Юрия толклось не слишком много народа, попросил разговора. Надо же было такому случиться, что рядом оказалась и Кучковна, да во всей своей красе. Супруги отметили долгий заинтересованный взгляд, которым князь одарил боярыню, понятно, что мужу он не понравился,