корниловцев у Тирасполя. В ночь наши перешли в наступление. Бои идут тяжелые, но валахов выбили из Бендер, они начали отступать к Кишиневу.
Офицеры моментально уселись, внимательные глаза, устремленные на отца-командира (а возраст тут ни при чем), моментально стали строгими – на слово «война» любой служивый реагирует только таким образом.
– А теперь вторая новость, господа! Все танки идут в Одессу, а, значит, дня через три или четыре мы пойдем в бой. Не все, конечно, у нас только шесть подготовленных экипажей, кто раньше служил на «Марках». А потому к утру все должно быть загружено, отоспитесь в плавании. У меня все, господа. А теперь отдыхайте!
Командир легко поднялся и быстро пошел к стоящему у въезда автомобилю. Фомин сразу подумал, что Павел Игнатьевич решил съездить к военному губернатору Новороссийска, чтобы у него узнать последние новости, а как окончится обед, то подполковник опять начнет руководить погрузкой.
– Чего-то наши морячки засуетились, как наскипидаренные, – поручик Бекич, инженер-механик «Генерала Скобелева», показал рукою на середину Цемесской бухты, где стоял длинный эсминец.
На нем действительно началась суматоха – забегали по палубе матросы, из труб повалил дым, на мачту быстро подняли какие-то разноцветные флажки. Вскоре от борта корабля отвалил катер, шустро устремившийся прямо к их причалу.
– К походу изготовились, вот и засуетились. В Одессу, наверное – флот румынские порты обстреливать будет, – вскользь бросил кто-то из танкистов, но дискуссии не вышло. Своих проблем было выше крыши, танки предстояло грузить до утра, а потому размышлять о чужих сложностях никто не желал, тем паче о моряках.
Однако катер пришвартовался рядом с транспортом, на причал вступил офицер в черном морском кителе и решительно направился к отдыхающим танкистам. Тем пришлось подняться, соблюдая вежливость и воинскую субординацию.
– Командир эскадренного миноносца «Беспокойный» капитан второго ранга Остолопов, – с ходу представился видавший виды моряк с жестким, словно просмоленным лицом, чисто выбритым подбородком и короткими, на английский манер подстриженными усами. – Господа, могу ли я увидеть капитана Ермакова?
Ялта
– Молодой, да ранний, – однако в голосе бывшего главнокомандующего ВСЮР не слышалось раздражения, как прежде.
– Все сделал руками монарха, милого Александра Павловича, да адмирала, а сам в тени остался. Политик, право слово, не зря о нем старик Келлер так отозвался.
Генерал-лейтенант Антон Иванович Деникин погладил пальцами седую бородку, которая его старила на добрый десяток лет, хотя и до пятидесяти ему было еще далеко. А взгляд снова прикипел к расстеленной на столе карте Бессарабии, расцвеченной синими и красными кружками. Причем первых, служивших обозначениями русских войск, было гораздо меньше, чем вторых – румынских дивизий короля Фердинанда.
Отпуск, который чета Деникиных проводила в Греции, прервался неделю назад – в полученной