его, я написала:
«Неожиданно родив близнецов – мы понятия не имели, что их было двое, вплоть до дня их рождения, – я полагаю, мне не стоит думать о позиции кандидата по меньшей мере в течение полугода. Домашнее хозяйство требует значительной реорганизации, и надежная няня должна быть найдена, прежде чем я почувствую себя свободной, для того чтобы отдаться другой деятельности с необходимым усердием».
Так что мое имя, как выразился Джон Хэер, было «отложено про запас». Моим долгом было сказать, когда я буду снова готова войти в список активных кандидатов.
Полгода самой себе предписанного политического «табу» быстро прошли. Я сдала выпускные экзамены на барристера. Я сначала подумывала о специализации в патентном праве, но, казалось, возможностей для этого было немного, и налоговое право выглядело лучшим выбором. В любом случае мне прежде всего нужно было заложить фундамент уголовного права. Так, в декабре 1953 года я поступила на шестимесячную практику в адвокатскую контору Фредерика Лоутона в «Иннер темпл»[12]. Фред Лоутон занимался общим правом. Он на самом деле был одним из самых блестящих адвокатов по криминальным делам, которого я когда-либо знала. Он был остроумным, не имел иллюзий ни о человеческой природе, ни о своей профессии, был чрезвычайно четок в изложении своих мыслей и стал для меня добрым рукводителем.
На самом деле я должна была пройти практику не менее чем в четырех адвокатских конторах, отчасти потому, что нужно было пройти обучение в нескольких областях, прежде чем стать компетентной в налоговом праве. Так что я слушала риторические фейерверки в уголовном суде, восхищалась точным искусством составления документов в суде лорда-канцлера и затем зарывалась в нюансах законодательства о компаниях. Но я становилась все более и более уверенной в том, что налоговое право будет моей сильной стороной. Это была точка схода с моим интересом к политике; оно предлагало нужную смесь теории и практики; и еще один момент, в котором мы все можем быть уверены: никогда не будет дефицита в клиентах, отчаявшихся прорубить себе путь в джунглях запутанных и постоянно меняющихся законов о налогах.
Изучение, наблюдение, обсуждение и в конечном итоге осуществление права оказали огромное воздействие на мое политическое мировоззрение. В этом, возможно, я была необычной. Знание законов обычно порождает если не презрение, то по меньшей мере большую долю цинизма. Для меня, однако, оно сделало более глубоким понимание выражения «правовая норма», которое так легко соскальзывает с языка консерваторов.
Когда политика у тебя в крови, каждое обстоятельство, кажется, подталкивает тебя к ней. Размышляя ли о Дайси[13], погружаясь в лабиринты налоговых законов или обсуждая текущие события с другими членами Консервативного общества «Судебных иннов», я обнаруживала, что политические вопросы все равно занимают центральное место в моем воображении. Так что когда в декабре 1954 года я узнала, что есть вакансия