что-то пробормотал. Катрин нагнулась ниже.
– Далеко еще? Нога болит невозможно.
– Чуть-чуть осталось. Держись. Скоро укольчик сделают, полегчает, – девушка вытряхнула из фляги остатки воды, протерла клочком сарафана осунувшееся лицо водителя.
Пригрозив немцу пустой посудиной, чтобы не шевелился, Катрин перегнулась к кабине.
– Долго еще? Какого-нибудь объезда нет?
– До города километров пять осталось. Объезжать еще дольше будет. Воды там нет? – прохрипел Любимов. Лицо у него было напряженное. Волосы слиплись от пота.
– Извини. Ни капли не осталось, все Николаичу отдала. Надо было у немцев фляги взять.
– Зато мы у них автомат взяли. В полку похвастаю. Если дотяну. Водитель из меня, честно говоря, хреновый. Я больше на «бэтээшке» да на мотоцикле учился.
– Да ты чего? – удивилась Катрин. – Отлично ведешь. Не такой, конечно, гонщик, как Николаич, но вполне.
– Льстите, товарищ инструктор. Ты лучше немца проверь. Скоро КПП будет.
Пробиться до КПП оказалось сложно. Огромная пробка встала у первых домишек пригорода. Любимов запрыгнул в кузов, глянул в трофейный бинокль.
– Ничего себе, километр еще, а уже не двигаемся.
– Давай придумай что-нибудь, – нервно сказала Катрин. – Нам загорать некогда. Раны нужно бы почистить. Так и до заражения недалеко.
– Да понимаю, – лейтенант с досадой махнул вперед биноклем. – Если крутанем, так нарушение режима движения припаяют. Не знаю, как ты, а я могу запросто на «губе» оказаться.
– «Губа» – дело житейское, командир полка тебя вытащит. Зато Николаич сможет на своих двоих победу отпраздновать, – Катрин понизила голос: – Сам понимаешь.
– Понимаю, если что, потребую, чтобы тебя по соседству заперли. В порядке комсомольской солидарности.
– Запросто. Хоть в одну камеру.
Последнего Любимов не слышал. Хлопнула дверь кабины, и полуторка, непрерывно сигналя, вывернула из колонны. Вслед послышался мат чуть не угодивших под колеса красноармейцев. Грузовик перевалил через глубокий кювет. Застонал и потерял сознание Николаич. Катрин старалась его поддержать, но и сама колотилась о борт. Связанный немец пытался упереться ногами, ящик рации настойчиво наезжал ему на голову.
Любимов напрямую, по полю, объехал сад. Грузовик сломал забор, переехал грядки с огурцами. Едва не обрывая цепь, яростно лаял черный пес. Полуторка проехала через тесный дворик, оборвала бельевые веревки и, снеся хилые ворота, оказалась на зеленой улочке. Лейтенант радостно повернул направо.
Захлопали выстрелы.
Катрин слышала, как мгновенно заглох двигатель. Любимов высунулся из кабины и заорал:
– Вы что, озверели?! По своим стреляете?
– Свои на КПП отмечаются. Руки вверх!
– Сейчас, товарищ сержант, подниму. Особенно если представитесь как положено.
Катрин осторожно высунулась.
Машину и лейтенанта держали под прицелом