а вот для тебя, смертного, может, и нет. Прометей предсказал, что сын Фетиды, когда возмужает, превзойдет отца своего. Ты, думаю, понимаешь, у меня нет никаких сомнений, что не найдется такого олимпийца, кто пожелал бы себе сына, способного затмить – или тем паче свергнуть – отца. Урана, первого Владыку неба, сверг его сын Кронос, а Кроноса, в свою очередь, сбросил с престола его сын Зевс[31], и у Зевса, будь уверен, нет ни малейшего желания выходить на тот же круг. Вопреки ее красоте и Зевсовой похотливой натуре, Царь небес оставил Фетиду в покое. Да и прочие олимпийцы не решались с нею соединяться.
Пелей захлопал в ладоши от радости.
– И все? Страх, что их сын возвысится над ними? Мне-то чего опасаться? Я стану гордым отцом того юноши, кто затмит меня в славе и доблести, чего ж не радоваться?
Хирон улыбнулся.
– Не все боги – да и не все люди, что уж там, – подобны тебе, Пелей.
Пелей отмахнулся от комплимента – если то был комплимент.
– Так или иначе, – проговорил он с легким унынием, поскольку в его мысли вернулась стылая действительность, – но моря бескрайне широки. Как же мне ее отыскать?
– А, вот в чем дело… Твой друг Геракл никогда не рассказывал тебе о своей встрече с ее отцом?
– С Океаном?
– Нет, Фетида – нереида[32]. Все произошло, когда Геракла отправили добыть золотые яблоки Гесперид, то был одиннадцатый его подвиг. Он понятия не имел, где их искать. Нимфы реки Эридан подсказали ему найти Нерея, сына Понта и Геи. Но, как и Протей – да и вообще любые морские божества, – Нерей способен менять облик по своему желанию. Гераклу пришлось крепко стискивать старого морского бога в объятиях, пока тот превращался во всевозможных существ. Наконец силы старика иссякли. Он сдался и поведал Гераклу все, что тому было надобно знать. Дочка Нерея Фетида – такая же. Сдастся она лишь тому, кто удержит ее в тугих объятиях, сколько б ни превращалась она.
– Геракловой силы у меня нет, – промолвил Пелей.
– Но у тебя есть страсть, есть цель! – возразил Хирон, нетерпеливо притопнув копытом. – Что ты почувствовал, глядя на воду за кормой «Арго» и видя, как поднимается из глубин Фетида, – сильно ль то чувство, чтобы удержать ее?
– Сильно ль? – переспросил Пелей, а затем сам себе и ответил с удвоенной уверенностью: – Уж точно достанет в нем силы!
– Так отправляйся же на берег и позови ее.
Свадьба и яблоко
Вышел Пелей на берег Эгейского моря и стал звать Фетиду, пока не охрип. Со скал и гор медленно наползали на пляж тени, словно сумрачный прибой, по мере того как ГЕЛИОС на своей солнечной колеснице укатывался за спиной у Пелея на запад. Вскоре поплыла по небу над головой у него СЕЛЕНА, изливая лунной своей колесницей серебристо-голубой свет на мокрый песок у стоп Пелея. Все смотрел и смотрел он в черные воды и сипло выкликал имя Фетиды. И вот наконец…
Пригрезилось ли ему или действительно восстал вдали из волн бледный очерк? Кажется, все крупнее он…
– Фетида?
Приблизилась она достаточно, чтобы достать до