смотрела на своего героя. Она влюбилась и переживала своё чувство в одиночестве, не осмеливаясь завязать знакомство, страшась разочарования или, что было бы ещё хуже, осмеяния. А время шло, утекало сквозь пальцы, и её герой становился всё прекраснее, всё притягательнее, а на его концерты приходило всё больше людей. Она ревновала к каждой фанатке, которая, стоя рядом с ней, исступленно вздыхала и подпевала всем песням, выкрикивая слова поклонения и любви. Она мечтала, чтобы он пел только для неё и принадлежал только ей. А во время последнего выступления он был так невероятно красив и притягателен, так исступлённо дарил публике самого себя, что она была потрясена до глубины души и наконец решилась подойти к нему, рассказать о своих чувствах, поделиться наконец ими с ним, её героем.
– Вот сейчас, – думала она, – сейчас я должна осмелиться, чтобы поймать и не отпустить в небытие этот миг. Вот же он смотрит прямо на меня, и я должна наконец открыться ему…
Но растянувшийся во времени миг очарования закончился, и он подошёл к другой после концерта, уводя её с собой прочь в темноту. А потом он исчез, и больше ничего о нём не было слышно. Дверь его квартиры была открыта, и все вещи были на месте, не хватало только его, её героя, её бога.
Сэм тяжело вздохнула, ещё раз переживая события годовой давности, страшная пустота, заполнившая тогда её сердце, её душу, чуть не свела её с ума. Она долго сидела дома в одиночестве, никуда не выходя, ни с кем не встречаясь, оставаясь на обочине жизни, испытывая слабую, еле теплившуюся и постепенно затухающую надежду, что он найдётся, и она снова обретёт смысл жизни. Но он не вернулся, и она собрала оставшиеся силы, ушла из кафе, в котором когда-то работала, и уехала из города, как ей тогда казалось, навсегда, не оглядываясь и ни сожалея ни о чём. Пустота тогда выжгла все чувства в её душе, так что она апатично повиновалась своим инстинктам, не испытывая желания жить дальше, чувствовать, любить. Страдания заполнили её целиком и иссушили, казалось, без остатка, и не было в ней больше ни воли к жизни, ни стремления к новой любви.
Воспоминания оглушили её своей тяжестью, она зарыдала, не в силах больше сдерживать овладевшее ею отчаяние. Всхлипы оглушительно сотрясали тишину, а она никак не могла остановиться.
– Где же ты, Макс? – спрашивала она у пустоты. – Ты не мог просто так исчезнуть из этого мира, я не верю, что ты ушёл навсегда.
Обессилев от рыданий, она перевернулась на спину и долго, безучастно смотрела в тёмное ночное небо. Тьма забрала у неё все силы и эмоции, и страх, и отчаяние, оставив взамен бесконечную усталость и апатию.
– Если я умру здесь, в этой пустыне, никто не найдёт меня, – подумала она.
Она не знала, сколько так пролежала в пустоте ночи. Красный песок постепенно засыпал её тело, но она не в силах была пошевелиться. Холод усиливался, заползал внутрь, она дрожала от озноба, но не могла встать.
– Кажется, я умираю, – думала она, и эта мысль наполняла её душу странным спокойствием. –