Камень Великой Матери. Наталья Резанова

в лесу и не заглядывая дальше деревни. Пряталась от себя и своей силы. Но она настигла меня.

      Я лежала на траве. Камень на моей груди нагрелся и был как живой. Я не видела надписи на нем, но знала, что она светится. Надо мной кружились созвездия, все мое тело словно пронзали тысячи игл, и мне совсем не было больно, и я знала, что это – звездный свет. Лучи – звездные копья, а может быть, путы, привязывающие меня к кругу светил?

      Я пришла в себя, когда небо начало бледнеть. Бесполезный мешок и оружие валялись рядом. Черный камень холодил грудь. Кончалась ночь, самая короткая в году, пришедшая к своему повороту.

      Теперь я знала, что уйду из долины.

      II. Ученый чернокнижник

      До Вильмана я добиралась больше четырех месяцев. Сущим безумием было пускаться в дорогу при тех обстоятельствах, что творились в большом мире. Но, говорят, дуракам счастье, а я точно была дурой, потому что только дура могла поступить так, как я. С какой стати я сорвалась с места? Ради какой корысти? Черный камешек с непонятным изображением, висящий на моей груди, ничего не значил. Сознание могущества, причастности к ходу светил бесследно исчезло. Я снова была собой, деревенской колдуньей, владеющей не более чем деревенскими чарами. Они-то, вероятно, и помогли мне достигнуть старой столицы живой и невредимой, несмотря на все усобицы, сотрясавшие большой мир. От деревни к деревне, от мытного сбора к речной переправе, а чаще всего – просто по бездорожью, подальше от тех мест, где могут пройти воинские отряды, проехать какой-нибудь полунищий барон со своей свитой. Я научилась ночевать в поле. Очень трудно привыкать к этому после леса, где каждое дерево тебя знает и защищает, но и мои чары, должно быть, на что-то годились. В городе, однако, я остерегалась прибегать к ним. Не знаю почему. Просто не хотела.