гордо обошел колодец кругом.
– А что плавать, не рыба же ж… – сказал он. – Петунья, вода что твоя слеза. Попей.
Девчонки уже лакали вовсю. Петунья вытерла толстые руки о край юбки, с крехтом наклонилась и зачерпнула воды.
– Вкусная, – сказала она.
Только было Коловрат собрался довольно похихикать, как Петунья вся задрожала.
– Что? – спросил дед.
– Что-то… – ответила Петунья и не договорила. Ее руки сами потянулись к низу живота.
– В лес? – с участием поинтересовался дед.
– Не, – помотала головой Петунья, тут же сорвалась и побегла в кусты.
Коловрат поправил шапку.
– Хороша водичка, – сам себе сказал он, глядя на внучат, которые бесились в колодце.
Громкий вопль из лесу заставил его подскочить на месте, как ужаленного. Петунья неслась, не разбирая дороги.
– Что такое? – осадил ее Коловрат. – Никак, лешего увидела?
Петунья удерживала сжатые вместе ладони между ног. Завидев Коловрата, она завопила:
– Ой, мамочки, что ж за бедствие такое?!
И без чувств грохнулась наземь.
– А ну, вылазьте! – скомандовал Коловрат, махая руками внучаткам. Те послушно выбрались и встали стройными солдатиками перед дедом, вытянув руки по швам. Капли воды стекали с них.
– Вы как, ладно себя чувствуете? – спросил дед. Внучки покивали.
Дед почесал живот и шагнул к Петунье, которая шумно дышала в обмороке.
– А ну, подсобите на повозку положить, – велел он, отвязывая оглобли. Когда задание было исполнено, а повозка приведена в первозданный вид, он залез и добавил:
– Тайса, а ну мчи на сеновал. Скажи папке, чтоб бросал все, хоть то работа или девка какая. Скажи, женке плохо. Пусть домой бежит, кабан сохатый.
– Ага! – согласилась Тайса и припустила исполнять.
Коловрат хлестнул Паленку, направляясь обратно.
Грибой вернулся трезвый. Коловрат был этому рад. В недоумении глядя на Петунью, которую решил не снимать с повозки самому, он лишь махал шапкою перед ее лицом. Завидев Грибоя, он показал на повозку, и парубок живо подхватил жену на руки, занеся ее в дом. Стакан самогона, влитый в горло, возымел результат. Коловрат и сам бы так сделал, да только не знал, где Грибой бутыль схоронил.
Придя в себя, Петунья завопила снова, сорвалась с койки и вылетела во двор.
– Да чтоб тебе сгинуть, нечистая сила… – начал было Грибой, тут же поймал взгляд Коловрата и смущенно стал тереть спину.
Петунья носилась и голосила так, что перебудила всю Забытку. Селяне повысовывались из окон, недовольно щурясь от прерванного послеобеденного сна.
– Что за дело? – спросил шедший по дороге Чордан, похлопывая себя по толстому пузу и отмахиваясь от мух. – Коловрат! Шо тут твоя отпрыска буянит?
Совместными усилиями Петунью поймали и уговорили сесть на скамью у дома.
– Да угомонись ты! – не выдержал дед. – Что случилось?
Петунья скривилась,