живёт во мне.
Хочешь внутреннее небо?..
Хочешь ад в огне?..
А чего святому надо
от такой меня?..
Позаброшенного сада
воздух вдруг обнял.
Злой сосуд, обломки мира,
облетевший цвет.
Всё, чего уж раздарила,
то, чего и нет.
Обнял день, ужасно долгий,
душу в темноте,
нерождённого ребёнка
и плоды утех.
Слухов множество, историй…
Облик не святой
той, что плавала во гробе
средь толпы людской.
Ту, которой не поверил…
И пришло – ведь ты
тот ковыль, как семя, сеял
тайно, вдоль тропы.
Поняла, как обманули,
бросив на ежи.
Пистолет что ль, с умной пулей,
дуре предложи,
чтоб навстречу не летела
памяти своей.
А потом, за это дело,
и себя убей.
Оберёг
На распутье у трёх дорог
мы стоим. Только сердце ёкнет,
охрани меня, оберёг,
наше чувство и крови клёкот.
Охрани и обереги,
под крылами укрой любовно.
Это чувство в моей крови,
словно заповедь, первородно.
Я не верю, что всё не так.
Ты со мною не будешь вечно.
Но до одури странный знак —
на дороге в пыли колечко!
Через что там впотьмах пройду.
И где буду – в Раю, в гробу ли…
Это чувство я сберегу.
Это чувство со мною будет
всех светлее и всех верней,
ближе сердца и мягче хлеба.
На распутье у трёх ветвей…
А четвёртая только в небо.
«Я заблудилась. Заснеженный сумрак, заборы…»
Я заблудилась. Заснеженный сумрак, заборы…
Что-то случилось. Ты мне не оставил следов.
Вот и летят, как вороны, людей разговоры
через квадраты домов, гаражей и садов.
Падают их испещренные воздухом перья.
Кто-то в подъезде судьбой горемычной распят.
Сквозь общежития ветви продеты деревьев.
И через окна, где люди то ходят, то спят,
не замечая миров, пропуская моменты,
зло, в коридорах, ногой папиросы гася.
Так и живут, на родных ставя эксперименты.
Так и вопят – развесёлая песенка вся!
Это они… Это я… Это Мартин и кошки…
Это душа поднимает над погребом гнёт…
Ходко пройдусь по кривой, где пинки да подножки.
Ты не приедешь. И память ко мне не придёт.
Я на краю, слышишь ты? Мне б увидеть сначала…
Пальцами трогаю прошлого слабую нить.
Это однажды всю Землю легко раскачал ты.
Мне эту Землю одной и не остановить.
«Для любви нет смерти, успокойся…»
Для любви нет смерти, успокойся.
Он вернётся радостный в июле.
И счастливо завершится повесть.
Ведь разлука – время, а не пуля.
Хоть