комнатах, на столах, шкафах, подоконниках, иногда в вёдрах на полу, стояли цветы. Особенно мне запомнились пионы, они быстро осыпались, образуя на полу или на столе розовые, малиновые, белые горки лепестков. Даже опавшие, лежавшие горкой их лепестки, как будто оставались целым цветком. Можно было их взять в пригоршню и устроить «дождик», или готовить еду для кукол, или «посадить» их, живые, в своём бумажном саду. А бабушка любила гладиолусы. За то, что долго стоят, и за то, что на них распускаются все бутоны.
Дети, не знающие голода и холода, не представляют себе ситуацию, в которой надо что-то делать для того, чтобы элементарно поесть. Кусок хлеба я понимала буквально, и в моём воображении рисовалась этакая мало-аппетитная чёрная корка. Было бы ради чего стараться! Гораздо большее впечатление на меня производили бабушкины рассказы, как она в «хорошие времена», закатывала балы-маскарады на весь двор. «Я устраивала „ёлки“ и приглашала всех детей со двора – от трёх до четырнадцати лет – и каждому клала под ёлку подарок. У меня никто не уходил с пустыми руками. Каждому делала пакетик: апельсины, конфеты, яблоки, и какую-нибудь игрушку. У меня собиралось до сорока детей, мы всю ночь с Фёдоровной (нянькой) паковали подарки. Читали стихи, пели, разыгрывали сценки. Эти праздники помнили потом весь год». Это было здорово! Это было понятно и поражало, потому что в моём детстве так уже никто не делал. И эта бабушка, так просто одаривавшая весь двор, толкует о каком-то куске хлеба? И совсем уже потрясал меня рассказ о бальном платье для Нельки, девочки, у которой была мачеха, этакая «Золушка» наяву, где в роли феи выступала моя собственная, ворчливая, всегда строго и скромно одетая (в тёмно-синий костюм), седая, властная, тяжёлой походкой в туфлях сорок первого размера рассекающая по улице бабушка. «Сарычиха, мерзавка, купила Нельке розовый материал, своим дочкам купила белую ткань, а Нельке розовую, только чтобы унизить девочку. Все девочки на выпускной бал пойдут в белом, а Нелька, бедная, в розовом. (Я: „Бабушка, но розовое – ведь тоже красиво!“ Бабушка: „Ну не ходили тогда в розовом на выпускной бал, принято было в белом, и Нельке, конечно, было очень обидно, что ей не купили белого, тем более, она же понимала, что мачеха хочет её унизить“). Я пришла к Сарычихе, говорю: „Что же это вы, Тамара, такая жестокая, почему вы не купили Нельке белый материал на платье?“ А она, мерзавка, глазки скосила и елейным таким голоском отвечает: „Не хватило. А какая разница?“ Я взяла Нельку за руку, повела в магазин, купила ей белой ткани, потом пошли к Валентине (она была мастерица, обшивала весь двор), и Валентина за сутки сшила платье, и Нелька на выпускном балу была как все. Она была счастлива, что у неё белое платье, не хуже, чем у других девочек».
Все девочки в детстве мечтают быть Золушками, чтобы явилась непонятно откуда Фея и сделала их счастливыми. Моя бабушка в детстве, видимо, мечтала стать феей, тем более, что феей на самом