как она орала, когда меня тошнило на неё. Это было круто. Я даже не знал, что мне делать, смеяться или продолжать рвать, – Гарри хохоча, ударяет ладонью по столу, а я с ужасом смотрю на него.
– Это же… это…
– Ага, я крутой, знаю, кроха. Можешь не рассыпаться в комплиментах. Нэнси мои слова надолго запомнит.
– Вообще-то, я хотела сказать, что это так отвратительно. Ты отвратителен, и я не вижу ничего смешного в том, что у тебя сотрясение из-за меня. Не надо было отпускать тебя. Вот знала, что без меня ты самостоятельно даже задницу себе подтереть не можешь, – выговариваю я, раскатывая тесто.
– Что? Да я…
– Ты будешь делать равиоли или только языком молоть? У меня от тебя уже голова трещит, – перебиваю его возмущения. Конечно, сейчас он расскажет, как ему хорошо без меня. И мне бы порадоваться, но не хочу слышать подобного. Это ведь будет означать, что столько лет усилий отправились коту под хвост.
– Буду, – буркает Гарри, приближаясь ко мне.
– Начинку накладывать будешь или резать?
– Всё, – обиженно отвечает он.
Закатываю глаза и достаю из шкафчика две ложки и два ножа. Один с тупым лезвием, а другой с резным. Делаю разметку на тесте и протягиваю Гарри ложку.
– Лоботомия у меня была, Джози. Что мне делать с ней? – Насупившись, спрашивает меня, указывая взглядом на ложку. Он издевается. Вот просто издевается надо мной.
– Идиот, – едва слышно фыркаю я. Бесит меня так.
– Смотри на меня и повторяй. На квадратики нужно выложить полную ложку начинки. Не выходи за разметку, – сразу же добавляю и привычным действием набираю в ложку моцареллу и шпинат со специями, выкладывая начинку на квадратик.
Гарри тоже набирает ложку начинки. Кошусь на него, выкладывая уже третий, а он пытается аккуратно один собрать. Странно. Эд хоть и выступает противником данного блюда, но прекрасно знает, как и что делать. А это попросту издевательство. Он играет роль Гарри, который якобы ничего не знает и сооружает какую-то башню из начинки.
– Похоже на парик, который раньше был модным в Париже? – Смеётся он.
– Он называется аллонж, – цокаю я. – Прекрати играть с едой.
– Плевать, как он называется. Теперь у меня получилась Эйфелева башня. Я крут?
– Ты придурок, – шумно вздыхаю и качаю головой.
– Сама такая, – фыркает Гарри, набирая вторую ложку начинки.
Мы в молчании заполняем квадратики. Хотя это только я заполняю их. Этот идиот смеётся себе под нос и выкладывает какое-то дерьмо на втором. Я уже перехожу к третьему ряду, а он всё играет со вторым квадратом. Детство у него в заднице свербит.
– Так, значит, Лола за тобой ухаживала? – Интересуюсь я.
– Ага. Когда не была в ресторане. Мне, действительно, было очень плохо.
– И даже в таком состоянии ты спал с ней?
– Я знал, что ты захочешь узнать подробности, кроха, – довольно улыбается Гарри.
– Да и чёрт с тобой, Гарри. Работай быстрее.