древа жизни Церкви Христовой»[162].
Пастырское богословие, соединяясь в преподавании с нравственным богословием, имело два варианта понимания: прикладная дисциплина, не имеющая перспектив для теоретических исследований, или раздел нравственного богословия, не представляющий оснований для самостоятельного научного развития. Часть вопросов, касающихся пастырского служения, были взяты на себя новыми предметами – наукой о православном богослужении и гомилетикой. Проектируемое, а затем и реальное введение педагогики побуждало отнести «практический элемент» пастырского богословия к педагогике, в виде особого раздела «пастырской педагогики»[163].
Этот вопрос требовал дополнительного осмысления богословия пастырского служения.
Оформление гомилетики как особой богословской науки совпало с оживлением в 1830-х гг. проповеди в академиях. С гомилетикой были связаны две проблемы: 1) она считалась прикладным предметом, лишь совокупностью правил церковной проповеди для будущего пастыря, 2) входила, с одной стороны, в состав практического богословия, с другой стороны, в курс церковной словесности. В 1830—40-е гг. появились попытки читать курс церковного красноречия в историческом аспекте, но твердой научной самостоятельности это не дало[164].
С 1830-х гг. началось усиление интереса к церковно-исторической науке. Общий настрой «историзма», особый интерес к свидетельствам Священного Предания, а также влияние немецкой исторической науки побудили к историческому рассмотрению разных сторон церковной жизни. Развитие церковно-исторической науки имело практические причины: насущные церковные проблемы и накопление исторических источников, попадавших в академии[165]. Возрастание интереса к истории отечественной Церкви привело к учреждению в 1841 г. в КДА особой кафедры русской истории, в 1844 г. это распространилось на все академии[166]. В свою очередь, с русской церковной историей сближалось учение о расколе и русских вероисповедных ересях, входящее в обличительное богословие[167]. Научную специализацию этот предмет получил лишь в начале 1850-х гг., в связи с введением в программы академий миссионерских наук.
В результате этих изменений в КазДА с 1845 по 1854 г. из богословских наук отдельными предметами читались: 1) Священное Писание и герменевтика – в обоих отделениях; в высшем: 2) догматическое богословие, вместе с основным и сравнительным, 3) нравственное богословие, 4) церковное красноречие, 5) пастырское богословие, 6) церковная археология, 7) каноническое право, 8) патрология, 9) библейская и общая церковная история, 10) русская церковная история[168]. В МДА к началу 1860-х гг. в общий богословский курс входили: 1) общее богословие, 2) догматическое, 3) нравственное, 4) пастырское, 5) библейская герменевтика, 6) чтение Священного Писания, 7) учение о вероисповеданиях, 8) патрология, 9) церковное законоведение, 10) церковное красноречие с историей проповедничества[169].
Увеличение числа богословских