и Костя тут же послушно ослабил поводья. – Ты просто держись за них, и Конёк сам донесёт тебя куда надо.
Костя согласно закивал.
– И ещё кое-что, родной. – Ольга взяла его за руку, улыбнулась немного извиняющейся улыбкой. – Это твой первый полёт, так что давай примем кое-какие меры предосторожности. На всякий случай.
Она взмахнула рукой с блеснувшим в свете луны синим перстнем, и крепкие кожаные ремни накрепко примотали Костика за ноги и поясницу к седлу и крупу Конька. Теперь даже если бы он и захотел, упасть с него было нельзя.
Но сидеть было удобно. Костя пошевелился – да, определённо удобно. Не то что Гарри Поттеру на метле. Кто вообще придумал летать на метле? Наверное, тот, кто никогда в жизни не держал узкую палку между ног и не пытался удержаться на ней в таком положении на весу. Костя пару раз пробовал для забавы, и это был, конечно, кошмар. Совсем не то, что в этом плотном и удобном седле.
Мальчишка глубоко, удовлетворенно вздохнул, обернулся. На него смотрели все, но он невольно задержался на царице. Её неизъяснимый взгляд был полон печали, сожаления, и, кажется, тревоги, и ещё чего-то… Костя не мог понять чего. Надо было, наверное, сказать что-нибудь на прощание, поблагодарить за сапоги и Конька, извиниться, что ли, со своей стороны. Но Костя смог выдавить только «до свидания!» и снова сердито отвернулся. Не хочется ему сейчас с ними говорить, ну их! Невозможная семейка!
Марья печально усмехнулась. Баюн, устроившийся на перилах лестницы, скучающе зевнул, лениво прищурился, посмотрел на планирующего над крыльцом ворона. Не нравился ему этот ворон. Не из Чёрной ли балки этот разбойник? Да нет, откуда?! Как изгнали Бессмертного с той стороны, никто больше сюда не прилетал. Некому их посылать. Разве вот что Елена…
– Ладно, Маша, прощай. – Ольга торопливо поцеловала сестру, кивнула Ивану с Коломной и, взявшись за края плаща руками, развернулась лицом к площади. То же самое сделал князь.
Оттолкнувшись ногой от земли и взмахнув краями плаща, княгиня обернулась лебедем и взлетела в ночное небо. Тут же за ней устремился ястреб и, расправив два крыла по бокам, Конёк-горбунок. Несколько секунд над площадью раздавался, быстро удаляясь, восторженный визг мальчишки, потом стремительно набиравшая высоту группа превратилась в точки и растворилась в ночном небе.
– Думаешь, мы правильно поступили? – негромко спросила царица, провожая взглядом улетевших.
– Не мы, – поправил царевич, тоже прищурившись в ночное небо. – Ты. Это было твоё решение. – Он перевёл взгляд на мачеху. – Но да, думаю, ты правильно поступила.
Марья страдальчески поморщилась, покачала головой.
– Не знаю, Иван. Не знаю. До слёз жалко этого мальчишку. Как он вынудил нас поступить с ним, это просто… У меня даже слов нет!
– Да, паршиво, – нахмурился царевич. – Но выбора особого не было. Ты всё сделала правильно.
Коломна вздохнул.
– Что? – резко обернулась к нему Марья. Знала она эти его вздохи, наизусть выучила.
– Я