но шар нигде не светился. И корыто что до этого плавало между девами, не прогладывалось даже на дне.
– Что это было? – завопила она со всей силы, обращаясь ни пойми к кому.
Но ей никто не ответил.
– Апити! – продолжила голосить рыжая, кидаясь к соседней нише.
Подруга оказалась без сознания, плавая с закрытыми глазами безвольным кулём. Райс даже изначально подумала, что белобрысая ведунья умерла, оставив её на мучения в полном одиночестве. Но начав трясти и нахлестав от души по щекам, подруга очухалась, и глотая воздух словно рыба, выброшенная на берег, принялась беззвучно биться о стену и потолок, мутузя руками-ногами будто отбиваясь от невидимого врага. Райс её еле успокоила.
Когда уж совсем стемнело в их водяной пыточной норе обе горемыки лежали в обнимку и тихо плакали, так и не поняв, как ни пытались, что с ними произошло и что это такое было.
Провалялись в обнимку всю ночь, уснув только к рассвету. Утром подали завтрак всё в том же таинственном корыте, только выскобленном добела. Есть не хотелось вовсе, как отрезало. Райс лишь попила чего-то безвкусного, а подруга даже к питью не притронулась.
– Слушай, – шепнула задумчиво Райс, – а куда корыто давеча делось?
– Да леший41 его знает, – отвечала перепуганным шёпотом подруга, – когда эта хрень пролезла сквозь стену, корыто ещё плавало.
– А почему шёпотом говоришь? – насторожилась Райс тоже зашипев и озираясь по сторонам.
– Та дрянь появилась в аккурат опосля того, как мы поели.
– Ты думаешь…
Они замолчали и синхронно скосили глаза в водную глубь как раз в то место, откуда вчера выползала шаровая молния, как это определила Райс своим повелением. Томительное напряжение длилось долго, почти нескончаемо.
– А может больше не будет? – с ноткой надежды зашептала рыжая, больше вкладывая в слова мольбу, чем предположение.
– А что будет? – тут же подвергла сомнению царские надежды, белобрысая.
Райс ничего не ответила, потому что сама находилась уже на грани, а та и не ждала от неё ничего, понимая, что ответ им не ведом в одинаковой степени…
Яркий шар голубоватого свечения выползал из стены медленно. Будто издевался над психованными кутырками. Пока он выполз наружу полностью, девки успели до синяков на ногах набрыкаться и до осипших глоток навизжаться. Райс даже в лихорадке неосознанных метаний скомкала свою мокрую рубаху и швырнула в эту светящуюся сволочь, вот только это не помогло.
Шар сверкнул внутри грозовыми разрядами и по всей девичьей спине будто кто оголённый нерв вдоль хребта хватил жгучей крапивой, заставляя её выгнуться дугой, уперевшись животом в потолок. Но эта «зубная боль» в позвоночнике оказалась не долгой, а хлестнула словно удар плетью со всей немереной колдовской дури, а затем медленно отпускала, как бы остывая со временем.
Не успела ярица осознать это явление, как второй удар нервной плетью врезал через правую ягодицу в ногу на всю длину