б не ветер. Унылый педант, он вернул на место облако и всё, чему полагалось быть подле: ускользающую дымку последнего тепла, похожую на пар из печной трубы, сумрак… осень.
А облако… Неугомонное, оно всё ещё предполагало бежать. Пусть не теперь, но после. Погодя зимы.
Ради жизни на земле
Ожидая нескорого тепла, птицы топтались под крышей, как проезжающие на станции. Заметно сторонились друг друга и хмурились, прятали носы за ворот пуховых жилетов. Подмерзая, сбивались-таки в тесный клубок. И тут уж – неважно, где чей хвост, ибо каждая старалась не оказаться с краю. И всё же, – свысока и почти злорадно, птицы наблюдали за тем, как мы балансируем на скользком. Они-то могли позволить себе не передвигаться по земле пешком. Но нелётную погоду, впрочем, никто не отменял.
Дорога была… Нет. Какое там! Её не было. Глазурь дождя, в обжиге холода. Влажный, как морской берег, гравий, чьё достоинство принижено колеёй и сжато в кулаке мороза. А ещё… Это было похоже на восточную сладость, гозинаки. Орехи, по шею в сиропе. Глядеть красиво, жевать грустно… идти страшно. Немыслимо даже! Хотелось остановиться и не двигаться. Впрочем, из-за этого быстро мёрзли ноги.
– Ну, и как тут ходить?!
– Аккуратно.
– Я не конькобежец, не умею, у меня ноги разъезжаются.
– В разные стороны? – смеётся он.
– Не издевайся! В одну!
– Это как?
– Ноги налево, а я вся вправо.
– И ты вправе!
– Прекрати, пожалуйста! И.… – и он взял меня за руку. Стало уютно, удобно и ни капельки не скользко. Свет фонаря раскачивался в такт наших шагов и в какой-то момент осветил двух мышей, оказавшихся чуть впереди. Они шли рядом, прижавшись тесно, бок о бок. Поддерживали друг друга ровно также, как это делали и мы.
Когда нагнали мышей, пришлось умерить шаг, чтобы, случайно поскользнувшись, не угробить попутчиков. К дому подошли вместе. Мы юркнули в норку своей двери, а они в нору под нашей.
– Устала? – спросил он, помогая раздеться.
– Да что ты! Нет!
– Я вот тут… понял. Если нас может остановить такая безделица, как лёд на дороге… Мы непростительно беспечны. Нас всегда волнует куда идём, а не как. А ныне, банальная потеря равновесия сделала нас беспомощными!
– Знаешь, как в старину называли это состояние? Перевес бытия! Потеря равновесия, это он и есть, – неподвластный нам перевес.
– Но я взял тебя за руку…
– Мыши шли, поддерживая друг друга…
– Нам ясно дали понять, что земля подставляет своё плечо, кем бы ты ни был.
– Просто надо помнить о жизни, которая происходит, ради неё самой.
– … ради жизни на земле…
Птицы завозились под одеялом чердака. Они менялись местами, пуская тех, кто продрог у края, в тёплую гущу живого клубка, в середину жизни, в самую её суть.
Соседи
«Все мы немножко лошади…»
Вл. Вл. Маяковский
Белка опасливо выглядывала