старого воеводы и хорошо понимал, что отстать от него теперь – значило навеки закрыть для себя дверь в его замок.
Слуга, посланный вперёд к шатрам мирзы Джелядина, вернулся в сопровождении двух старых татар, в расшитых золотом халатах, что указывало на их знатность.
– Раб Божий, мирза Джелядин Туган-бег, шлёт ясному пану поклон и привет. Он ждёт вашего посещёния и опечален, что Аллах, отнявший свет у его глаз, мешает ему встретить дорогих гостей у въезда в улус.
Проговорив это длинное приветствие, послы низко поклонились и поехали вперёд прибывших шляхтичей, показывая дорогу.
На пороге главной юрты стоял молодой мирза Туган. Он был в великолепном кафтане из серебряной парчи, ещё больше выделявшей его смуглое лицо и узкие чёрные глаза.
– Добро пожаловать во имя Аллаха! – сказал он, складывая руки на груди и кланяясь в пояс. – У нас сегодня великий день, праздник Байрама, он нам стал ещё радостнее от приезда таких сиятельных панов.
Татарчонок говорил полупольским, полурусским языком, но жестоко коверкая слова на восточный манер. Старый Бельский пристально взглянул на молодого татарчонка и узнал в нём победителя в бою против рыцаря!
Он обнял его и проговорил:
– Я видел твою ловкость и твоё удальство. Славный сын знаменитого отца. Ты настоящий джигит!
– Похвала великого воеводы лучшая награда молодому воину, – вспыхнув от удовольствия, отвечал татарчонок, – если бы мне услыхать от тебя то же и в день битвы!..
– Услышишь! – как-то определённо торжественно проговорил Бельский. – Услышишь и скоро!
– Пошли Аллах, чтобы предсказание твоё исполнилось, храбрый воевода! – послышался голос старого слепого мирзы Джелядина, которого двое служителей вывели из ставки. Мы, татары, давно горим желанием заплатить Литве и Великому Витольду за хлеб и землю! Да будет благословен приход твой во имя Аллаха, храбрый пан Здислав!
– Разве ты меня знаешь? – с удивлением переспросил старик.
– Со слов великого князя Витольда Кейстутовича давно знаю, знаю и то, как ограбили тебя рыцари, знаю и клятву, что ты дал, уходя из отцовского замка.
Бельский удивлялся всё больше и больше. Он и не предполагал никогда встретить в слепом татарине такое знание, такую светлую память.
Он не мог отказать хозяину в просьбе войти в его ставку и принять угощение, между тем, как сын его делал то же приглашение, но уже от своего имени, остальным шляхтичам и повёл их в свой шатер, стоявший рядом. Хитрые татары распорядились ловко. В ставку к мирзе Джелядину был допущен только один воевода Бельский, а остальные должны были довольствоваться приёмом у молодого мирзы Тугана.
Молодой татарчонок хотел, казалось, заставить забыть этот чувствительный щелчок шляхетской гордости изысканным вниманием и предупредительностью. Он показывал молодым шляхтичам своё оружие, своих лошадей, своих охотничьих беркутов и ястребов.
Чуть он замечал, что какая-нибудь сабля или лук с колчаном нравятся посетителю,