брезентовый полог. – Слушай, а ты уверен, что они в самом деле собрались применить против нас эту дрянь?
– А для чего еще она могла понадобиться? Не атомную же электростанцию строить в горах…
Радиационный фон рядом с грузовиком действительно оказался близок к норме, однако у Виноградова не было ни малейшего желания искушать судьбу. Поэтому офицеры поторопились вернуться обратно, под прикрытие бронированного борта.
– Что там наши? Когда будут?
– Часа через три-четыре.
– Ладно, теперь-то уже чего… дождемся.
– Спокойной смены! Располагайся, я тут тебе огневую позицию оборудовал.
– Спасибо, капитан. – Виноградов присел на промасленный и простреленный, грязный бушлат, оказавшийся, очевидно, бесхозным после вчерашнего боя. Окончательно рассвело, однако холод прошедшей ночи еще не покинул истертые придорожные камни. – Отдыхай.
Здесь, в горах, не существовало линии горизонта, только серая муть облаков – иногда подползающая вплотную к дороге, иногда с неохотой крадущаяся от перевала куда-то вверх, по заляпанным редкой растительностью отвесным склонам. Впрочем, сами заснеженные вершины с дороги никому и никогда разглядеть не удавалось…
Время шло – и вместе с ним из-под колес бронетранспортера выползала короткая, бледная тень.
– Доброе утро!
– Привет.
Мимо Виноградова, почти в полный рост, прошли трое бойцов, сменившихся с поста. Потянуло откуда-то сигаретным дымком…
Майор тоже решил закурить, потянулся за пачкой – и в этот момент прямо сверху, со склона, ударил крупнокалиберный пулемет.
– Мамочка родная… – Судя по тому, как и, главное, откуда, велся огонь, можно было сделать два вывода.
Первый: ребят, оставленных на внешнем охранении, уже нет в живых.
Второй: действовали очень крепкие профессионалы. Потому что с бойцами из роты спецназа майор Виноградов работал не первый день и не раз убеждался: кому ни попадя убить себя втихаря они не позволят.
Передернув затвор, Виноградов принялся ощупывать взглядом нависающие с обеих сторон горы: очень медленно и очень осторожно, вслед за пламегасителем автомата. Жаль, что нет под рукою прибора ночного видения: в инфракрасных лучах все живое и теплое обнаружило бы себя моментально. А так…
По камням расплескалась еще одна очередь – скорее предупредительная, чем на поражение.
Снизу скупо и коротко отвечали.
– Свои, не стреляй!
– Давай сюда, быстро… – Узнав голос Литовченко, майор убрал палец со спускового крючка. – Привет, давно не виделись!
Вид у капитана, вернувшегося к бронетранспортеру, был скорее злой, чем испуганный:
– Вот дают, а? Кто же это еще, на нашу голову?
Перестрелка тем временем принимала все более оживленный характер.
– Эй, там, слушайте!
На дороге, за поворотом, шумно испортил воздух гранатомет. Значит, и там не все слава богу…
– Эй, послушайте! Вы окружены…
Стрельба как-то сама собой стихла, и, несмотря на рассыпчатое