Всем, включая домашних – родителей и жён. Они не имели права ничего знать. Таких правил не было ни в одном спецподразделении мира. Но параноидальная советская секретность этого требовала. Тогда секретили всё, что только можно засекретить – даже карты местности выпускались фальшивые. И это при том, что стратегический противник настоящими картами СССР обладал. Информацию прятали от своих же. В секретности видели средство от нелояльности. Распространилась поговорка: «Меньше знаешь – лучше спишь».
Поговорка была неправильной. По крайней мере, по отношению к сотрудникам подразделения и их семьям. Чем меньше знали близкие, тем хуже они спали.
Когда Группа только создавалась, ещё можно было как-то скрывать правду. Говорить, что задержался на работе, отмечал день рождения с коллегами и так далее. Потом начались стажировки. Жёнам говорили, что отправляются на партийный семинар в Ярославскую область. Писать домой было нельзя. Звонить – в принципе, можно, на самом деле нет.
«Партийные семинары» проходили в Керках, маленьком пыльном среднеазиатском городке советской Туркмении. Там дислоцировался 47-й Краснознамённый Керкинский погранотряд Среднеазиатского пограничного округа. Там нас тренировали перед командировками в Афган. Телефон был только в штабе, подходить к нему погранцы не давали: а вдруг будет звонить высокое начальство? Бойцы в конфликты не вступали. Конфликтовать и что-то требовать не было ни времени, ни сил. Возвращались с боевых учений на базу никакие: мылись, отдыхали, приходили в себя – и снова на занятия.
А жёны ждали. Телефон становился центром их маленькой вселенной. Аппараты были тогда только стационарные, поэтому приходилось управляться с проводом и ставить телефон в самое удобное место, чтобы можно было быстро добежать до него, когда он зазвонит. А пока он не зазвонил, чтобы можно было гневно сверлить этот чёртов аппарат взглядом. Дни складывались в месяцы, а мужья всё не звонили и не звонили.
Возвращались из Афгана загорелые дочерна. Привозили болезни, которые жёны воспринимали как венерические. Жаркий южный климат очень благоприятен для разгула антисанитарии и «пиршества» всяких паразитов. Не случайно в некоторых странах Средней Азии в ту пору детская смертность (до года) иногда достигала половины от числа новорождённых.
– Это что за хреновина? – оперативный дежурный отскочил от бойца, только что вернувшегося на базу из Афгана. С его лба свисал огромных размеров чирей.
– Да пошёл ты! Мне откуда знать, что это? Чёрт, как я с таким жене покажусь? – убивался парень.
Бойца повезли к врачу. К другому. К третьему. Все они, как один, разводили руками. Тогда бедолагу доставили в профильный НИИ, специализирующийся на тропических болезнях.
– Пендинка, – с ходу объявил пожилой доктор.
– Как, простите? – смущённо переспросил боец.
– Пендинка. Болезнь, переносимая насекомыми[15]. Откуда вы прибыли?
– Алтай, – соврал сопровождающий.
Доктор смерил его внимательным взглядом.
– Это вряд ли. Такое