другой культуре. Ведь для путешествия нужны немалые деньги. Для того, чтобы построить небольшой дом – нужны деньги. Да чего греха таить – чтобы вытереть жопу и быть чистым – нужны деньги. Все стоит денег. А даже, если на секундочку представить (хотя, скорее всего, такого никогда не произойдёт), что я всё-таки стал молодым – богатым засранцем, то, как я смогу упиваться своим богатством зная, что больше половины людей моей страны живут или в бедности, или в минимальном достатке? Ответь мне, как?»
Только сейчас я понял, что ahuet` как увлёкся собственной речью. Я чувствовал жар на лице, я слышал свой завышенный голос, а ещё не заметил, как встал с лавки и начал нависать сверху Н.
К слову о богатстве – я действительно так думаю и рассуждаю. Но есть два весомых отличия. Первое отличие: я ещё никогда в жизни не сформировывал так хорошо свою мысль. А второе отличие: если бы я вдруг резко разбогател, то на всех мне было бы абсолютно P O H U I.
Н долго смотрела на меня глазами, в которых был блеск. В эти мучительные секунды я не знал, как моя речь повлияла на нее. Думает ли она, что у меня сорвало крышу. Задумывается ли о том, что мой монолог мог бы быть спланирован? Мы этого достоверно не узнаем, господа присяжные. Зато, после этой паузы, она прошептала: «Пойдём ко мне, я приготовила вкусный торт к чаю»
Это могло значить только одно – момент истины бесповоротно мчится к своей развязке. Так думал я.
Галантно взяв Н. за ручку и поцеловав в губы, мы двинулись в сторону её дома. Мне хочется верить, что, успевшее стать оранжевым от заката, солнце очень эффектно легло на наши фигуры, сделав эту сцену максимально кинематографичной.
***
Я много раз был в гостях Н., но впервые я был у нее дома, когда никого не было. Не сказать, чтобы ощущения как – то сильно разнились. Наоборот – возникало чувство, что вот – вот, мать или отец, выйдут из своей комнаты, или же послышится звук воды из бочка, разнесется лёгкий запах какашки и послышится неодобрительное приветствие взрослого. Но ничего такого, само собой, не произошло.
Наскоро разувшись, я начал гладить и ласкать кошку. Ей было лет восемь. Говорят, что с возрастом домашние кисы становятся снобами, особенно женского пола. Но это не про эту зайку. Животных я люблю. Да и вообще считаю, что у животных – самое развитое общество, нежели чем у нас, людей. Каждая особь обитает на благоприятной, для неё, территории. Каждый организм имеет конкретные особенности питания. Животные не жадничают, они берут только столько, сколько им нужно. У них нет корысти или скажем, отклонений, при которых они просто так занимались бы убийством. Они дети природы, а мы – сорванцы, что заигрались и стали невыносимыми, самыми жестокими и бесцельно обсирающимися маньяками. Человек – олицетворение эгоизма. Хочет он того или нет. Это его приобретенное качество, которое смогло перейти в раздел обязательных навыков.
Мой внутренний страх заставляет оттягивать время. Я говорю Н., что очень хотел бы посмотреть