из белой стены.
На двух маленьких окнах слева от кровати висели эффектные черные шторы. Возле черной стены я увидела белый комод, а рядом – большое зеркало в белой раме.
У противоположной стены стоял письменный стол с разрисованными черными бабочками стеклянной столешницей, рядом – два белых стеллажа для книг. Над столом висела доска, затянутая тканью с тем же затейливым черно-белым рисунком. К доске была прикноплена записка: «Добро пожаловать домой, Эмма», – явно написанная рукой Сары.
– Ну как, нравится? – нетерпеливо просила Сара.
Повернувшись, я увидела у открытой двери Анну и свою мать, которые явно ждали моей реакции.
– Поверить не могу, что вы сделали это! – выдохнула я. – Спасибо большое.
– Пожалуйста, – ответила Анна.
Мама стояла на ступеньке за спиной у Анны и молча наблюдала за нами.
– Не хотите чего-нибудь выпить? – спросила она Анну, когда Сара принялась раскладывать по местам мои немногочисленные пожитки.
И они обе стали спускаться по лестнице.
– Сара, и правда огромное тебе спасибо.
Явно растроганная, Сара замерла на полдороге, прижимая к груди стопку моих блузок.
– Просто я знала, что ты жутко нервничаешь по поводу переезда, – уложив блузки в выдвинутый ящик комода, объяснила она. – Пусть даже ты и не желала в этом признаваться. Маме тоже хотелось познакомиться с Рейчел поближе, вот мы и решили, что это хорошая идея. Мы вчера весь день провели вместе – покупали, красили, украшали. Эмма, мне кажется, тебе не о чем беспокоиться. Если честно, то Рейчел дергается еще больше тебя.
А вот это вряд ли!
И вот когда Сара наконец была удовлетворена плодами своих трудов – все вещи лежали на месте, книжки стояли на полках, а ноутбук и маршрутизатор, что Карл с Анной подарили мне на Рождество, на письменном столе, она сообщила:
– Ну вот, кажется, все в порядке.
И я сразу дико занервничала, так как поняла, что Сара собирается уходить.
Я стала прикидывать, как бы задержать ее, но снизу раздался голос Анны:
– Сара, ты готова?
Не знаю, как Сара, а вот я, по правде говоря, точно не была готова остаться наедине со своей матерью. И судя по тому, как та суетилась, она испытывала такие же чувства.
Мы потоптались на крыльце, чтобы сказать им «до свидания», проводили глазами отъезжающую машину и волей-неволей остались наедине.
Я вернулась обратно в дом, сразу почувствовав себя жутко неуютно.
– Что ж, если хочешь, можешь немного осмотреться, – неуверенно предложила она, захлопнув дверь с дребезжащим стеклом в центре.
– Да-да, конечно, – ответила я и, свернув налево, вошла через арочный проем на кухню.
Мама стояла в прихожей и пристально следила за каждым моим движением.
Если не считать стен, заново покрашенных желтой краской, кухня, похоже, не обновлялась со времени постройки дома. Дверцы шкафчиков покоробились, а прилавок обшарпался. Под окном с видом на