Юрий Поляков

Парижский апофегей козленка


Скачать книгу

навести справки и выяснил: спецшколу она действительно окончила, но спецшкола эта была особенная, единственная в Москве, где применялась уникальная методика обучения иностранным языкам детей с дефектами умственного развития. Методика оказалась чудодейственной, ума она, правда, не прибавляла, но совершенное знание иностранных языков обеспечивала. Автор методики, он же директор школы, защитил на этом диссертацию и получил золотую медаль ВДНХ. А жена Недвижимца чуднела день ото дня. Тут как раз начались гайдаровские реформы, и она, увидав в телевизоре какого-нибудь министра-реформатора, хлопала в ладоши, пускала пузыри и кричала: «А я с ним в одной школе училась!..» Недвижимец хотел было развестись, да куда там – она уже забрюхатела. Сначала он очень переживал, особенно за будущего ребенка, но потом рассудил: если после окончания этой спецшколы люди аж до министров выросли, то что, собственно, беспокоиться… Сейчас его странноватенькому сыну только три года, но Недвижимец уже заранее оплатил ему место в этой замечательной спецшколе!

      Витек воротился поздно и был хмур до неузнаваемости.

      – Ну и как воспоминания? – спросил я.

      – Иди ты со своей старухой!

      Далее последовало замысловатое крупноблочное ругательство, которое, конечно, не под силу выдумать одному человеку, и могло оно родиться только усилиями многих поколений отечественных строителей в условиях чудовищной организации труда. Выразившись, Витек проследовал в ванную. Но сразу вернулся с тюбиком шампуня:

      – А поядреней у тебя ничего нет?

      – В каком смысле?

      – Ну, какого-нибудь хозяйственного мыла?

      – Нет.

      – А стиральный порошок есть?

      – Есть, под ванной.

      Из любопытства и сострадания я пошел за ним следом. Витек нашел непочатую коробку «Лотоса», надорвал и полностью высыпал в горячую воду. Потом разделся и влез по горло.

      – Спинку потереть?

      – Иди ты!

      Далее последовало еще более замысловатое ругательство, отличающееся от предыдущего примерно так же, как «Фауст» Гёте отличается от «Фауста» Марло. Могуч и неисчерпаем русский народ!

      В это время позвонил Жгутович:

      – Спишь?

      – Тружусь.

      – Слушай, может, Арнольду позвонить? Пусть еще «амораловки» подошлет!

      – Совсем плохо?

      – Да хуже некуда… Позвони, а?

      – Вот ты и позвони! Я тебе сейчас телефон продиктую.

      – Нет, ты позвони. Он на меня тогда в ресторане обиделся!

      – И правильно сделал! Не будешь над людьми насмехаться. Он же не виноват, что ты в Москве родился…

      – Позвони, – продолжал клянчить Жгутович. – Жена уже на пределе! А может, у тебя все-таки осталось?

      – Ладно, позвоню, – согласился я, глянув на бутылку, где было уже не больше стакана.

      А этого, для того чтобы плавно от халтуры перейти к «главненькому», явно маловато.

      – Что там наш Витек поделывает? – спросил воодушевленный Стас.

      – Почему