явно не поняв сарказма. – Но в теплеющих озерах многие рыбы мутируют, перерастают норму во много раз.
– Да что это за тварь, которая протащила моторку с тяжеленным андроидом и взрослым мужчиной по воде? – с сомнением спросила Мэри.
– Не могу сказать. Но если вам нужно, можно…
– Да хрен с ней, пусть плавает, – замял вопрос Райан. – Я чувствую себя идиотом, навоображал непонятно что.
Мэри погладила его по руке. Они оба сегодня дали маху. Когда дело касалось озера, никакие доводы разума не могли побороть отчаянный страх. В его водах не было ничего, кроме прошлого. Их прошлого, которое до сих пор пугало и мучило обоих, но разве сам Замок не доказывал им, что воображение имеет власть над этими землями?
– Я зайду к себе, приму душ, потом пойду в крипту. Буду работать всю ночь, – предупредил Райан Четверку, даже не глядя на Мэри, будто она не предлагала ему провести время вдвоем. Как и сотни раз до этого, ему опять захотелось огорчить ее, и он ничего не мог с собой поделать.
– А я спущусь в погреб, выберу себе подружку на вечер. Десяти- или двенадцатилетней выдержки, – проговорила Мэри сухо. Она развернулась и пошла в сторону низкой, едва заметной двери под парадной лестницей: путь в обширные погреба Замка был надежно спрятан от посторонних глаз.
Спуск в подземную часть Замка был плохо освещен. Каждый раз, когда Четверка порывалась подвесить в подвалах и погребах лампы помощнее и светильники побольше, Мэри ее отговаривала. Ей нравилась сумеречная прохлада подземелий, влажность серых камней, запах грибов, исходящих от деревянных бочек, поленьев, брошенных черенков от лопат, ржавых кусков арматуры и прочего никому не нужного хлама. На стене висели датчики «Моисея». Экраны спокойно мерцали – размеренное течение озерной жизни, отраженное в цифрах и диаграммах.
Железная дверь в погреб громко скрипнула, режущий ухо звук пронесся по закуткам длинного коридора. Сотни бутылей, пыльных, темных, выстроились шеренгой на стеллажах. Их содержимое хранило в себе память: прикосновение ветра к живому колосу, прикосновение рук к золотому зерну, дыхание жизни в ростке, едва проклюнувшемся через твердый, словно панцирь, плевел. Бутыли с воспоминаниями, бутыли с прошлым.
Все еще расстроенная, Мэри ходила между стеллажами. Она думала о том, что ее угораздило в который раз бросить все ради этого бесчувственного чурбана, свою привычную жизнь, друзей, Лондон. Ради Райана и его грандиозных планов, в которых она затерялась, словно камешек на галечном пляже. Телефон зачирикал, завибрировал.
«Жду тебя у нашего места, и никаких отговорок! Пройдемся, потом забуримся в одно классное заведение». Три смайлика-сердечка. От того, что Нис есть в ее жизни, Мэри становилось легче. С тех пор, как Райан забрал ее обратно в Замок, вырвал из привычного круга, Мэри чувствовала себя потерянной, ненужной. Там, в реальном мире живых, в мире, свободном от призраков чужого прошлого, она была важна, желанна, ценна по-настоящему. Но теперь Замок напоминал ей, снова и снова, что она лишь статист в чужом сценарии, женщина, чье присутствие здесь,