Эти знания он должен был получить от умных людей, от узких специалистов, обработать в своем мозгу и выдать единственное правильное решение. Иногда оно было, действительно, таковым. Иногда – нет…
Яковлева, как и многих других, поражало умение Сталина вести непринужденную, неторопливую беседу, при всей своей занятости он никогда не торопился и собеседника не торопил, давая ему высказаться до конца. И это было, пожалуй, самым трудным в беседе с вождем. Так ведь часто бывает, что очень хочется высказать кому-то мудрому, терпеливому, доброму все-все-все, а через десять минут выясняешь, что и говорить-то, собственно, нечего. Сталин много таких перевидал. Но сегодня он был по-особенному благожелателен к молодому конструктору. Десять бесконечно длинных минут рассказывал Яковлев о том, как его новый бомбардировщик летает, обгоняя истребители, в какой восторг приходят летчики, управляя легкой машиной, внимательно следя, чтобы в рассказе не соскользнуть в пропасть мелкого бахвальства. И продолжал говорить о скороподъемности легкого деревянного самолета, о стремительном пикировании, о скорости на высоте.
Среди тысяч проблем, стоящих перед боевой авиацией и загружавших его, Сталина, мозг, в последнее время начало казаться (ему внушили?), что главная из них – скорость.
Сталин обернулся к находившимся здесь же Ворошилову и Молотову и полуутвердительно спросил, надо ли запускать в серийное производство тот самый «новейший секретный боевой аэроплан» ББ-22, и те согласно закивали головами. Пока Молотов задавал конструктору какие-то дежурные вопросы, Ворошилов передал Сталину тут же написанную записку. Тот, бросив взгляд в бумажку, утвердительно кивнул головой.
После этого К.Е. Ворошилов встал и зачитал текст ходатайства перед Президиумом Верховного Совета о награждении тов. Яковлева орденом Ленина, автомобилем ЗИС и премией в 100 тысяч рублей. Все трое тут же подписали документ, и Сталин отпустил потерявшего дар речи молодого конструктора.
Если звезды зажигают, значит это кому-то нужно
Сказать, что Яковлев был потрясен, значит мало что сказать. Он был готов услышать от вождя все, что угодно, но такое!
Ошеломленный всем увиденным и услышанным Яковлев пришел домой и молча направился в свою комнату. Мать, знавшая, куда ездил сын, никаких вопросов не задавала – она уже знала правила советской жизни, да и сын не был склонен к разговору. Заглянув через несколько минут к сыну, она увидела, что Александр спит, даже на сбросив одежды…
Утром, проснувшись с ясной головой, Яковлев увидел обиженно поджавшую губы мать: она с недоумением обратилась к сыну: как же так, его орденом наградили, а он ей вчера ни словечка. Оказывается, утром все газеты опубликовали указ о награждении «тов. Яковлева за выдающиеся заслуги в деле создания новых высококачественных конструкций самолетов».
Как видим, труды молодого конструктора были замечены, и награда за них была не то что высокой, но просто баснословно высокой. Уже орден Ленина