натирали кожу. Пленным было не до разговоров – успевай только ноги переставлять да уворачиваться от хлестких ударов ветвей. Несмотря на то, что за два года жизни среди дреговичей парни привыкли частенько обходиться без обувки, но сейчас острые камни впивались в ступни, резали, и на камнях оставались пятна крови.
– Волчок, Волчок, – сбиваясь с дыхания, звал Клим своего друга.
Он не знал, куда подевался волк, что с ним стало. Засыпал с другом в обнимку, а утром, когда их разбудили злые крики чужаков, волка и след простыл. Как он мог куда-то подеваться с распоротым боком и сломанной челюстью?
– Волчок, Волчок, где ты?
Слезы наворачивались от страха за друга и злости на себя, на ребят: проспали! Расслабились, не почувствовали опасности! Вот и попали в плен как малолетки! Видели бы их сейчас дреговичи.
Наконец, каменная осыпь кончилась, дорога пошла резко вниз, значит, скоро выйдут к реке. Куда дальше?
– Грек, эй, Грек, – задыхаясь от бега, позвал друга Клим. – Слышишь?
Спина Грека маячила впереди. Не отвечая на зов, парень качнул головой.
– Ты как?
Опять без ответа, только голова друга качнулась более энергично.
Удивлению Клима не было предела: вчера они с Дизелем втащили Грека в пещеру чуть живого. Даже дыхания не было слышно. Кровь то и дело выступала на губах. Клим еще с вечера подумал, что конец Греку, не переживет еще одну ночь. А тут гляди, бежит, и дыхалка работает, дай бог каждому! Чудеса!
А в это время и Грек решал задачу со всеми неизвестными. Во-первых, как они снова оказались в пещере? Он не помнит, как они сюда добирались. И где их оружие? Где одежда воинов? И где, в самом деле, Волчок? Он же ни на шаг не отходил от Клима?
Зато все хорошо помнил Ярик, начиная с момента, как они с Дизелем, отчаявшись, искали Грека среди раненых и убитых, как везли его сюда, в Медвежью лощину, и умоляли всех богов сразу помочь умирающему. Помнил, как он начал рисовать на скале, изображая себя и друзей, как они напились из родника и улеглись спать в надежде, что портал откроется, и они попадут в свое время, где есть больницы и врачи.
Видать, они сразу уснули, да так крепко, что не услышали шагов чужаков и попали к ним в плен тепленькими.
Ярик на бегу оглянулся: Грек бежал наравне с ними, и как будто не было тех трех суток, когда он находился между жизнью и смертью. Вон и рана уже не кровит, и бледность с лица пропала. Наоборот, густой румянец окрасил худые скулы друга. Что произошло? Может, в роднике течет живая вода? Но такая только в сказках бывает. А они не в сказке. В сказке так больно не бывает, и людей на веревке как скотину не тянут. Бли-и-и-и-ин! Все пальцы сбил. На подошвах живого места нет! Когда это мучение закончится!
Впереди, дыша как паровоз, бежал Дизель. Ярик видел перед собой его стянутые крепко-накрепко набрякшие синевой руки, крупные капли пота скатывались с волос, и рубаха от пота прилипла к лопаткам. Дизель недолго выдержит такого темпа – сердце! Что тогда будет?
– Дизель, Дизель, – прохрипел Ярик. –