не осталась в долгу. Ее фрейлина княгиня Вяземская писала в Россию: «Между нами, Мария считает, что Лондон ужасен, английская кухня отвратительна, то, что мы засиживаемся допоздна – крайне утомительно, визиты в Виндзор и Осборн донельзя скучны, но сами англичане не так нудны, как она ожидала».
Со временем выяснилось, что Марию не полюбили так же, как, например, Александру Уэльскую, девушку красивую, общительную и очень обаятельную. Но герцогиню Эдинбургскую очень уважали ее за образованность, вкус, выдержку, верность семейным ценностям, преданность мужу и достоинство. Например, журналист Томас Эскот писал о ней и ее супруге: «Герцог Эдинбургский не похож на обоих своих братьев, и популярен куда меньше, чем заслуживает. Его жене не удалось завоевать сердца англичан так же, как это сделала ее невестка… Когда Мария только прибыла в Англию, то стала жертвой стечения обстоятельств. У англичан был приступ нелюбви к России. Она чувствовала, что атмосфера вокруг недоброжелательна. Ее принимали с уважением, но без энтузиазма. Она в ответ платила отношением едва-едва теплым… те же, кто хорошо ее знает, давно научились ценить ее…. Она не была и никогда не будет популярной. Но она достойная принцесса».
Виктория оказалась права, ожидая трудностей для Марии: они начались немедленно – как и радости. Практически сразу после свадьбы герцогиня забеременела, что сильно ухудшило и ее внешность, и характер. Она искренне была убеждена, что ее права при английском дворе были жестоко ущемлены. Подумайте сами: она, единственная дочь императора, прежде именовавшаяся Ее императорское высочество, должна ныне на придворных церемониях уступать место не только супруге принца Уэльского, дочери датского короля Александре, но и всем многочисленным сестрам мужа, и при этом именоваться, как и они, Королевским высочеством! Гордая русская княжна пыталась отстаивать свои права – и точно также королева Виктория, невероятно щепетильная в вопросах этикета своего двора, настаивала на том, что Мария, выйдя замуж, потеряла право на прежний титул. Даже Александра Уэльская была убеждена, что с Марией обращаются недостойно: «Мы были в большом кабинете, – писала она сестре, русской великой княгине Марии Федоровне, – где Мария стояла за Беатрисой.
Мария Александровна, герцогиня Эдинбургская, с мужем Альфредом и сыном Эффи-младшим
Там, где ей и положено по рангу, после всех этих сестер, замужних и даже незамужних! Я нахожу, что это… необыкновенно грубо по отношению к ней… Единственная дочь русского императора! Даже если в Англии такие законы, для нее должны были сделать исключение». Сейчас эти войны за титул или место в очереди принцесс могут показаться смешными, но тогда это был самый очевидный показатель статуса при дворе, и, конечно же, Мария Александровна имела полное право обижаться на свекровь. Впрочем, та давно уже не считала Марию «милой и очаровательной», как раньше, да и ее родные и придворные быстро решили, что герцогиня Эдинбургская слишком надменна,