их не нашла, – призналась Мира, негнувшимися пальцами натягивая красный шарф на нос.
Клим затянул последний узел и, передав веревку Валере, достал из карманов свои перчатки из прочного и, главное, теплого кевлара с ремешками на запястьях.
– Руки! – скомандовал он.
Мира послушно вытянула руки. Перчатки были ей велики и даже с затянутыми на запястьях ремешками выглядели ужасно нелепо.
– Они мне большие, – заметила она, разминая пальцы, быстро согревавшиеся в перчатках.
– Тогда давай назад.
– Нет! – прямо взвизгнула Мира, отдернув от командира руки.
Клим улыбнулся прежней, теплой улыбкой, будто между ними и не было никакой стены. Мира охотно окунулась в расплавленное серебро его глаз, слишком замерзшая для того, чтобы напоминать себе о причинах той стены, но вскользь отметившей про себя, что забота Клима все же была ей приятна и, что кое-кто другой даже не предложил ей свои перчатки, а лишь пренебрежительно хмыкнул, наблюдая за тем, как Клим надевал на нее свои.
"Как же ты можешь быть таким идеальным, но прятать внутри такую темноту?" – задумалась Мира, всматриваясь в глаза командира, мистически отражавшие синий свет.
Внезапный и очень сильный порыв ветра сбил волосы Климу на лоб и в образовавшейся тени его глаза приняли оттенок стали. Он резко повернул голову в сторону и напряженно всмотрелся в противоположную от замерзшего озера сторону. Одновременно с этим по горному хребту будто пробежала дрожь, напомнившая Мире о посещении в Лете убежища дракона, а точнее, тот момент, когда дракон проснулся, и по османцу пробежала похожая дрожь.
Отряд застыл, напряженно вслушиваясь во все отчетливее проступавшие звуки тяжелых шагов, будто кто-то очень огромный бежал к ним.
Секунда, а то и меньше ушло на то, чтобы командир обменялся взглядом с Владимиром, и сверкнувшая в его руке спата4 рассекла веревку, связывающую Миру с остальным отрядом. В следующую же секунду Мира в объятиях командира катилась вниз по рассыпавшемуся горному хребту, в который влетели двое дерущихся великана.
Синий мир смешался перед глазами, изредка разбавляясь белым цветом рубашки Клима и красным цветом шарфа Миры, исключительно благодаря которому она не расшибла себе голову, падая на толстый лед замерзшего озера.
Сколько она пробыла без сознания и пробыла ли вообще, Мира не знала. Перед глазами все еще плясали разноцветные пятна, уши заложило, защитные очки болезненно давили переносицу, а во рту ощущался привкус крови из разбитой губы.
Клим лежал на ней, закрывая собой от синих глыб, сомкнувшихся над ними на подобии гробницы. Его слабое дыхание щекотало ей шею, но по крайней он был жив, хотя Мира и не представляла, как долго это продлится для них обоих.
Спина ныла, и холод ото льда неумолимо пробирал кости. Пошевелить ногами Мира не смогла, но умудрилась рукой в перчатке, прижатой командиром к ее груди, дотянуться до его подбородка.
– Клим! – позвала она, опасаясь, что он резко дернется